В круге добра

Кто кому и почему готов помогать

Традиции благотворительности и меценатства, столь естественные для дореволюционного российского общества, стали возрождаться в нашей стране совсем недавно, с начала 90-х годов прошлого века. Еще позже, спустя почти десятилетие, начали потихоньку появляться частные благотворительные отечественные фонды. Стоит ли удивляться, что за столь короткий срок в новом российском социуме еще не сформировалось отчетливое понимание — а что же такое благотворительность?

Благотворительность — не продразверстка

- Поскольку традиция благотворительности в России была прервана почти на столетие, она до сих пор воспринимается у нас немножко архаично, — считает Ирина Прохорова, соучредитель Фонда Михаила Прохорова. — Почему-то, говоря на эту тему, обычно вспоминают, как некая княгиня в приснопамятные времена пожертвовала на дома призрения. В лучшем случае кто-то назовет еще промышленников начала ХХ века. Но необходимо понимать, что весь современный мир строится на благотворительности. Благотворителем может стать каждый — это один из важнейших этических моментов воспитания общества.

Однако совдеповские стереотипы изжить не так-то просто. В России до сих пор распространено представление, что благотворительность — что-то вроде продразверстки для состоятельных людей. И это, по мнению Ирины Прохоровой, главная проблема развития благотворительности в нашем обществе:

- Меня удивляет, когда я слышу, что нет необходимости как-то поощрять меценатство — мол, благотворительность должна быть бескорыстной. Почему бы депутатам, высказывающим подобные мнения, не работать бесплатно? Они же слуги народа! Вообще-то, грубо говоря, никто никому ничего не должен. Есть у человека внутренняя потребность — он жертвует. Но если мы хотим, чтобы была сеть фондов, которым государство могло бы делегировать большое количество функций, потому что оно не в состоянии сполна всех поддерживать, — это обязательно нужно стимулировать и поощрять. Нельзя до бесконечности эксплуатировать бескорыстие и энтузиазм. Во всем мире благотворителям предоставляются разные бонусы — что, в некотором смысле, выражение благодарности со стороны общества, признание их деятельности. А в России непонимание этого прежде всего проблема психологическая. Наверное, потому, что мы до сих пор не определились, какое государство собираемся строить — то ли новое социалистическое, то ли капиталистическое.

Впрочем, даже при столь сомнительном отношении к благотворителям российский бизнес осознает значимость этой деятельности. Как говорит руководитель службы по связям с общественностью филиала ОАО «СУЭК» в Красноярске Марина Смирнова, она создает компании статус социально ответственной, что позволяет более конструктивно вести диалог с властью и обществом. За время своего присутствия на территории Красноярского края компания направила на благотворительные цели около 300 млн рублей.

Вопреки непониманию общества

Говоря о благотворительности, необходимо различать ее формы. Их множество — от разовых вложений (как от частных лиц, так и от фондов и предприятий) до системных программ. Понятия благотворительности и меценатства нередко путают, не очень осознавая их функции и мотивы. Между тем, как считает министр культуры края Геннадий Рукша, эти понятия отличаются:

- Я всегда говорю на своих лекциях, что мотив благотворительности связан в первую очередь с состраданием и милосердием. А мотив меценатства — с социальной взаимопомощью и протекционизмом. По сути, меценатство — одна из форм благотворительности, так считается во всем мире.
Насколько широко в России (и, в частности, в Красноярском крае) развита благотворительность как таковая, судить трудно. Именно в силу психологии общества — говорить вслух о добрых деяниях у нас как-то не принято. Как заметила Ирина Прохорова, на телевидении негласно запрещено упоминание названий фондов — хотя в законодательстве такого ограничения нет. Но сказывается представление руководителей телеканалов о статусе благотворителей. Все та же совковая ограниченность…

И все же, несмотря на такое положение вещей, фонды в России сейчас бурно развиваются. Что, как полагает Ирина Прохорова, очень позитивный знак.
Немало благотворительных фондов работает и на территории края. Вот лишь некоторые из них. Уже упомянутый Фонд Михаила Прохорова поддерживает и развивает разнообразные культурные инициативы. Немалое внимание культуре оказывает и Фонд Александра Хлопонина — гранты от него получили многие деятели культуры края. Фонд Владимира Потанина поддерживает образование (материальная помощь студентам-отличникам, курсантам военных вузов, победителям международных олимпиад) и музеи. Международный благотворительный фонд «СМ.чарити», основанный в 2006 году в Красноярске, оснастил сибирские клиники реанимобилями и активно продвигает программу снижения детской смертности. Молодежная общественная организация «Мы против СПИДа», существующая на базе Красноярского краевого Центра СПИД, занимается реализацией благотворительных программ в отношении наркозависимых. Красноярский кризисный центр «Верба» оказывает бесплатную психологическую и юридическую помощь людям, подвергшимся насилию в семье и вне дома, — и это тоже форма благотворительности.

Программный подход

Отдельно стоит выделить корпоративную благотворительность. Ее особенность в том, что крупные бизнес-структуры вкладывают средства прежде всего в развитие территорий собственного присутствия, в улучшение качества жизни своих сотрудников. Поэтому, в частности, ОАО «СУЭК» основное финансирование распределяет в пользу шахтерских городов — Бородино, Назарово и Шарыпово.

- Благодаря средствам компании в Бородино, например, достроен крупнейший в крае современный больничный комплекс, — говорит Марина Смирнова. — Приобретается инвентарь для Бородинской спортивной школы (ее выпускницы — олимпийские чемпионки Ольга Пылева и Ольга Ромасько). В шарыповском поселке Дубинино завершается возведение домов для людей, проживавших ранее в ветхих бараках. Во всех трех горняцких городах отремонтированы дома культуры, ведется асфальтирование дорог, оказывается помощь больницам, школам. Улучшение социальной атмосферы вокруг человека — одна из самых лучших мотиваций для улучшения результатов труда.

РУСАЛ сделал принципиальный выбор в пользу программного подхода. И хотя разовая благотворительная поддержка в компании тоже практикуется, но средства, выделяемые на нее, значительно меньше тех, что направляются на обеспечение грантовых программ, пояснил руководитель пресс-службы компании Василий Рябинко. Грантовый фонд РУСАЛа в 2008 году составил около 40 млн рублей (в том числе около 12 млн в Красноярском крае). На средства этих грантов в крае за текущий год реализовано более 140 проектов. И, как подчеркнул исполнительный директор Центра социальных программ РУСАЛа Игорь Сухотин, только долгосрочное целенаправленное действие ведет к положительным изменениям и результатам.

Вложиться в культуру

Тема благотворительности широка и охватывает многие сферы жизни общества. Например, одна из первейших форм благотворительности — поддержка детских домов — в России осуществляется с начала 90-х годов. Но есть и еще одна, не менее значимая форма, которую стоит упомянуть особо, — вложения в культуру.
На вопрос, почему Фонд Михаила Прохорова сделал акцент именно на поддержку этой сферы, Ирина Прохорова ответила просто — существование культуры немыслимо без помощи со стороны благотворителей.

- Важно понимать, что сама идея благотворительности — это показатель культурного уровня людей, — добавила Ирина Дмитриевна. — А культурная индустрия в современном понимании — фактор экономического развития общества. Те же музеи сегодня — культурные мультиплексы, вокруг которых формируется креативная индустрия, с творческими лабораториями, арт-кафе и т. д. А это, между прочим, и новые рабочие места.

Значимость поддержки культурных проектов постепенно осознаети бизнес. Правда, формы сотрудничества еще только формируются. Скажем, если в Америке благотворительностью закрывается от 40 до 60% трат оперного театра, заметил руководитель пресс-службы Красноярского театра оперы и балета Андрей Шохин, то в России — от 0,5 до 2%. Правда, российские театры финансирует государство. Но этих вложений явно недостаточно.
- Мы предлагаем бизнес-структурам такую форму сотрудничества, как финансирование конкретного проекта — будь то спектакль или гастроли, — говорит директор Красноярского театра имени Пушкина Петр Аникин. — И считаю, она более привлекательна для спонсоров, нежели простое выделение средств, — они видят, на что идут их деньги. Будем надеяться, что, несмотря на финансовый кризис, их вклад в театр не уменьшится.

Тем не менее, как полагает Геннадий Рукша, потребность культуры края в поддержке меценатов гораздо шире, чем это ныне практикуется. И, возможно, необходим протекционизм со стороны властей — объяснять, во что конкретно стоило бы включаться меценатам. Но это — тема отдельного разговора.