Рассказы Александры Огеньской в четвертом номере «Сибирских огней». Несколько миниатюр и здоровенный «Окно в одиночество».
Первый, о Боге - слабейшая вещь, я такие выкидываю коробками, мешками, корзинами. К сожалению, он же задает тон всей подборки. Здесь недоработка «Сибогней»: лучше б «Окно в одиночество» первым поставили. Рассказ так же плох, но понимаешь это хотя бы не сразу, не так быстро, как в первом случае. Общее у всех рассказов этой писательницы: совершенная обычность, увы, но от этого слова никуда не деться - банальность. Что-то, пожалуй, намечается в рассказе про кофе, хотя бы в настроении: лирика, любовь, раздумчивость. Но и то настолько все неиндивидуально, общо, что подробно и разбирать смысла нету. Не читайте Огеньскую.
«Сибирским огням» за Огеньскую двойка.
София Шегель в «Иерусалимском журнале» №33, два рассказа.
Совсем крохотная публикация и тоже довольно пустая. Первый рассказ заканчивается помещением героини в дурку (сошла с ума от развала Родины)... У Огеньской первый рассказ прямо из дурки. Также завсегдатай дурок и скандальная Света Коф... Тенденция, однако, и, кажется, весьма говорящая... Второй рассказ - разговор в электричке: героиня рассказывает случайной попутчице свою придуманную жизнь, как бы все могло быть, если б она уехала с любимым по всей видимости в Израиль. Здесь симпатично смотрится лишь первая фраза: «Электричка неторопливо наматывает на колеса бесконечные рельсы, словно макароны на вилку.» Все остальное сдержанно, предсказуемо, тривиально. Слабенькая публикация, не читайте.
«ИЖ» за Шегель два.
Ирина Муравьева, рассказ «Бывшие» в «Новом Журнале» № 258.
Тяжело начала, сразу запутала персонажами: буквально с десяток имен на первой же странице, из которых нам понадобятся впоследствии три или четыре. Но, знаете, потом как-то пошло, и неплохо. Герои - дворянские недобитки, а домработница их загуляла на фестивале молодежи и студентов, за что высокородные старички, непонятно как выжившие в советские годы, вызваны на Лубянку, откуда, впрочем, отпущены без происшествий. Ожидал от финала большего; большей, как минимум, событийности, но абсолютно ничего не произошло, или произошло нечто тонкое, что любитель острых концовок не сразу и разберет. Тонкость там в отношениях, в понимании людей друг другом, в бережном отношении старорежимных старичков к ближнему своему и т.д. Удивительный факт: рассказ написан амфибрахием и это очень симпатично смотрится. Вот несколько фраз: «А тут и настал фестиваль молодежи. Москва расцвела, как невеста в день свадьбы», «Не все же белье полоскать в сонной речке и слушать лесную кукушку с террасы! К тому же вокруг старики и старухи». И так почти весь текст. Честно признаюсь, настроение у меня сегодня ругательное, да и тема про двоечников, но что-то есть в этом рассказе: загадка какая-то, стиль в самом хорошем аристократическом смысле. Молодец, Ирина, прямо меня озадачила, как и «Новый Журнал», получающий за этого автора твердую четверку.
Ну и вдогонку из этого же журнала рассказ Людмилы Тобольской «На дворе трава».
Этот уже похуже, попримитивней. Читая книгу, герой на пяти страницах оглядывает свою жизнь и видит, что семья его увела от любимой науки (хотел стать ученым, а стал управленцем учеными), тут смесь сожаления и счастья (все же жену и сына он любит). Все простенько, прямолинейно (девочки, почитайте Марию Ряховскую, как она построила написанный примерно о том же рассказ «Дура фартовая». Вот так это надо делать). Тобольская использует выражения типа «леденеет душа» - что плохо, естественно. Также есть у меня сомнение: управленца этого обходят наградами и званиями друзья-ученые... Странно, обычно все бывает наоборот. Короче, плохо.
«Новому Журналу» за Тобольскую два.
Антон Нечаев
