Продолжаем разговор об Иркутске и Фестивале.
Сервис
Сервис в Иркутске средненький. Или хуже того. Номерок наш в гостинице стоил более сотни баксов в сутки, и, в общем, мы без особых претензий, но, поскольку я сам ежегодно занимаюсь размещением литературных граждан в гостиницах Красноярска, то знаю, что за две тыщи в прошлом году в очень посредственной по моим представлениям красноярской гостинице поселил ребят в номере гораздо более удобном, почти шикарном.
В «Ангаре» же у многих не работал телевизор (у нас только косячил), у кого-то не было холодильника. Неудобные, узкие и короткие кровати...
В Листвянке же просто кошмар: отели Листвянки полны иностранцев, а мы жили, похоже, в лучшем, в том, что на возвышении. Англичане, немцы, американцы. Цену номера я не знаю, но бар дорогущий, да в Листвянке вообще все дорого.
В этом, наверняка, дорогом номере входная дверь закрывалась с седьмого раза и то, если освоить специальную технологию закрытия, унитаз болтался из стороны в сторону, холодная и горячая вода в душе постоянно менялись местами, и настраивался душ исключительно наугад... У одной из организаторш в номере дверь в санузел высокомерно заклинила в первый же день без всякого шанса на снисхождение.
Не сочтите эти мои замечания злопыхательскими придирками, это лишь грустная констатация, даже не упрек. Организаторы старались, платили большие деньжищи за всех нас, а качество услуг в России (в данном случае, в Иркутске), увы, этих затрат фактически не оправдывает.
Питали нас в двух ресторанах и там та же история: то ложку забудут принести, то салфеток нету и т.д. Многие из обслуги грубоваты, но есть и симпатичные ребята. Однако и те, и другие к своим обязанностям относятся философски.
Персоналии
Вот список гостей Фестиваля, которых можно считать известными литераторами:
Максим Амелин, Светлана Василенко, Сергей Гандлевский, Бахыт Кенжеев, Вера Павлова (с супругом), Лев Рубинштейн, Олег Чухонцев (с супругой).
Самым великим из перечисленных с подачи метрополии считается Олег Григорьевич Чухонцев, он лауреат самой большой и престижной в России поэтической премии «Поэт»; кроме него в участниках Фестиваля еще один обладатель «Поэта» Сергей Гандлевский.
Организаторы как известных представляли также А. Коровина, А. Кабанова, А. Остудина, но мне эти фамилии ничего не сказали. И различать-то я этих парней научился лишь под конец Фестиваля. А. Кабанов на слух понравился, однако книжка слегка разочаровала: пустоват. А. Остудин — здоровяк из Казани, А. Коровин — заместитель Евгения Степанова.
Светлана Кекова не приехала, вместо нее пригласили человек пять-шесть москвичей. Приятно, наверное, когда за тебя пять человек дают.
В числе заменивших Кекову был, в частности, прелюбопытнейший Евгений Чигрин, странный и забавный.
Впечатления, обывательщина, сплетни
Вера Павлова красивая, вежливая, приятная. Она вызывала у всех фестивальцев мужского пола скрытые эротические устремления, которые порой вырывались по пьянке. Но корректная американка Павлова, бывшая с мужем симпатягой Стивом Сеймором, ни на какие мужеские сибирские устремления не реагировала.
Истинный факт: обе прекрасных ноги Веры Павловой из белого золота, а в ногти рук и ног встроены маленькие бриллиантики. Также у нее сверкающие глаза, каждое утро она их закапывает специальным платиновым раствором, чтоб светились.
Лев Рубинштейн невероятно общителен, смешно и мягко шутит, приветлив, не заносчив, мил. Курит, пьет и ест в меру.
Гандлевский высокомерен, нарочито вежлив, держит дистанцию.
Амелин обаятелен физически: как начнет кривляться, иллюстрируя что-то в разговоре, так и тянет поржать. В Листвянке он ловко перескочил с теплохода, минуя трап, на берег. Не знаю, какой он поэт и поэт ли, но цирковые актерские способности у него налицо.
Светлана Василенко простая, жизненная женщина. Немного трясясь за свое здоровье, наравне с мужиками искупалась в Байкале (я не рискнул). Чуток я с ней пообщался, она прочла мой роман, сказала, что я талантливый, хотела обсудить спорные вопросы, но ее, по всей видимости, бой-френд, взревновал, и оттащил ее в сторону. Взревновал правильно: Василенко интересная и умная, глаз играет; есть в ней и мудрость, и опыт, на хромой кобыле ее не объедешь.
Бахыт Кенжеев показался болтливым и банальным, самомнение до небес, хотя поэт ли он? Очень вряд ли. Скорее, просто хитрый и гибкий казах, не лишенный лингвистических способностей.
Помимо нас, москвичей и иностранцев, были группы из Улан-Удэ, Крыма. Ребята из Улан-Удэ прикольные, лично для себя я открыл в России еще одного поэта — это Булат Аюшеев. Интересен также и Аркаха Перенов.
Вообще из всех званых для меня писатели (часто со многими оговорками): Сергей Гандлевский, Вера Павлова, Лев Рубинштейн, работающий скорее в жанре лично обаяния.
Антон Нечаев
