Говорят, нет пророка в своем отечестве. Иногда в том же смысле нет в своем отечестве литератора. Есть такая питерская писательница… В смысле, что книги ее выходят в престижном «Лимбусе», питерский бомонд набивался к ней в гости испить водочки и поговорить по душам, в Интернете про нее специальные форумы. А текст книги против воли автора плавает по Сети и читается в Европе, США, Израиле, Австралии. Так вот: как писатель она – довольно известный питерский, а как физическое лицо – скромно живет себе в Красноярске, ходит в контору, кормит бродячую собаку сосиской у дверей той самой конторы.

Соня Адлер не хочет давать интервью. На предложение ответила – зачем мне это? «Дивидендов мне это никаких не принесет, миллион долларов ты мне не заплатишь, а случайная популярность ничего не дает, только отбирает». Согласилась из любопытства к моему любопытству и, как сказала, «из удовольствия побеседовать».

В этом своем первом интервью обязалась не лукавить и рассказать все то, «что вы не знали и стеснялись спросить». Друзья и недруги Сони почитали ее главным автором лесбийской темы в РФ. Соня не отрицает, что 90% ее книги – правда, все так было. Но уверяет, что лесбиянки – это материал, проза же ее о другом.

Провокация и реакция

– Я помню, пару лет назад ты звонила, почти в истерике… Пошла реакция на твой роман, и в форуме писали, что книги надо сжечь и автора желательно тоже.

– Я это предвидела. Но одно дело – предвидеть, и другое – это получить.

– Разная шелупонь и про меня любила пописать… А что писали самое черное? Кроме того, что сжечь за аморалку?

– Ну, говорили, что я – не писатель. Говорили, что сами, если бы захотели, написали все лучше. И вообще – восприняли мою прозу как дневник, самовыражение выскочки. Очень была мной ожидаемая реакция и просто провоцируемая. Именно от лесби-сообщества. Так называемые натуралы реагировали добрее. И даже мудрее. Мне рассказали случай в Иркутске, дочка двадцати лет читает мою книгу, входит мама – она книгу прячет. Мама успевает увидеть обложку и роняет: «Читаешь это… Хорошая книга».

– Почему же у вроде бы «своих» – отторжение?

– Оттого, что больше было сугубо конкретной зависти. И к героине книги, и ко мне.

– Забавно.

– Печально. Но это было одной из моих провокаций – вытягивать, как мазью Вишневского, что старательно в себе прячем – зависть, злобу, трусость, нелюбовь. Чудовище – в каждом из нас. Несмотря на все мои убеждения, издательство позиционировало мою книгу как супер-пупер эротическую и круто лесбийскую, а зря. Скажу прямо – ни обложка, ни аннотации к моему тексту отношения не имеют. То, что происходит между девушками, происходит и между всеми. Дефицит любви. Все герои книги жаждут любви, но не получают ее. Согласись, что в таком состоянии пребывает большинство из нас. Любовь существует, ею наполнен весь воздух вокруг нас, но мы им дышать не умеем. У нас аппарат дыхания неисправен. И мы, как рыбы на берегу, – судорожно хватаем, хватаем и все же задыхаемся в отсутствии этого воздуха. Ярче всего это показать на людях, общепризнанно маргинальных, потому как внутри себя они с этим самым общим мнением согласны! Не любовь к себе – вот самое главное.

– Любой публичный человек рано или поздно привыкает, что его матерят. Как говорил Жириновский, пишите про меня, что хотите, только фамилию пишите правильно… Привыкла?

– Довольно быстро. И негативная реакция стала радовать не меньше, чем позитивная. «Господи, читала всю ночь, сколько мыслей, ужас» – это хороший отзыв. «Тянет блевать» – не менее хорошо, потому как такой чистки организма, в том числе, и добивалась. Плохо, когда профессионал отказывает в профессионализме. Как сказал один красноярский член Союза писателей – «вопль одинокой лесбиянки». Но и это было спрогнозировано. Для каждой группы читателей была заложена своя мина.

– Да ну… Интонация книги не истерична, вот у Лимонова истерично, так и что? Сильный русский писатель, хоть и вопит.

– Обидно, когда профи не видят ни стиля, ни содержания, только тему. Когда меня издательство повезло в турне Москва – Питер показывать людям, ко мне в гостиницу пришел один культовый питерский писатель. Как к диковинной такой зверушке. С вопросами: «А шахидки у тебя были?». Там, в Питере, книгу провели по жанру «сибирская эротика». Мол, мы тут закомплексованы, а в Сибири народ ядреный и ничего не боится. Природный такой, наивный. Исповедь наивной лесбиянки, ага.

– А книга не наивна?

– Нет, конечно. Текст выстроен абсолютно. Я ничего не придумала, хотя мемуаров я не пишу. Но сам выбор материала, акценты, характер персонажей, язык. Все рассчитано, все. И я бы вообще не назвала это ни дневником, ни романом. Не знаю, какой жанр. Какой-нибудь реалити-бук. Предлагала издательству. Не услышали.

– Все в твоем тексте легко и классно, кроме, уж прости, названия и псевдонима. Когда ты давным-давно принесла мне сие на отзыв, я испугался: название «Чудовище», автор, блин, Соня Адлер. Мрак, думаю. Графомань с красивостями.

– А у таких типа интеллектуалов тоже будет отторжение, я знала… Как аляповато, как безвкусно! Одна из провокаций. Боязнь быть пошлым – пошлость и есть. Название издатель сменил, стало «Я тебя люблю, и я тебя тоже нет». Это такая цитата.

– Тоже плохо, ибо длинно… А касательно текста, что меня изумило – это же твой первый роман? Давай все-таки по старинке – энное число букв называть романом.

– Это первый текст такого объема. Но не первый сам по себе. Хотя писать я начала очень поздно.

– И сразу же нормальный текст, что дивно, и издание, и номинация на «Нацбест». Но самое удивительное – когда первый текст уже хорош. Я написал мегабайт примерно в корзину.

– Смешно, но когда еще школу заканчивала, думала, кем буду, перебирала. Писателем? Да ну, скучно. Сидишь сама с собой, за столом.

– И как дошла до жизни такой?

– Не знаю, инфекция, видимо, какая-то.

У Пруста тоже…

– Смешной вопрос. Когда тебя назвали «пионером лесбийской прозы в России» – это же неправда, да?

– Не знаю. Не ставила себе задачу быть первой лесбийской писательницей. Меня уверяют, что это первая книга «на тему», не проверяла. Но пишущих среди лесбиянок много. Видимо, своего рода психотерапия. Интернет заполнен текстами. Царит там богиня девушек Воронцова-Юрьева. Она профессиональный литератор, как и Маргарита Шарапова, у которой «темная» книга, кстати, вышла параллельно с моей. Очень любимый автор среди лесби – Яшка Казанова. У Вдовы, профессионального журналиста «в миру» много «темных» текстов в Сети. Между прочим, ее «Марш славянок» считаю классикой в теме. Фееричный текст!

Знаешь, у меня в процессе общения в Сети с девушками, а позднее с читательницами набралась толстенная папка текстов, которые они мне присылали. Кстати, одна активистка назвала роль моей книги исторической в том плане, что многих девушек она подтолкнула к «перу и бумаге». Так вот, есть очень хорошие тексты. Есть и откровенно графоманские, но такие искренние! Что ценнее профессионализма абсолютно. Мечтаю когда-нибудь издать их все. Такая антология. Человеческих миров. Чтобы люди читали и познавали друг друга. Но, Саша, ты пойми – я не писала лесбийскую тематику. Это мелко, узко, неинтересно. Я про людей, про любовь, про жизнь.

– Хорошо, хорошо… Вот Пруст тоже любил юношу, а написал про любовь и устройство человека вообще, юношу вывел как девушку, 3000 страниц. Лучшая, может быть, книга 20-го века, хоть и скучная больно. Но одно другому не мешает.

– «В поисках потерянного времени»? Не осилила, хотя и читала добросовестно от корки до корки.

– Я тоже. Дикие мы люди… Извини, но сейчас задам немного хамских вопросов. Свою ориентацию ты скрывала?

– Никогда. То есть никогда не выставляла и никогда не таила.

– А лесбиянки – они вообще, по большей части, «чистые» или все-таки с приставкой «би»?

– У тебя мальчишеское такое любопытство, я понимаю. Не, ну те, кто приучен с детства мыться, – чистые. А вообще есть такие «профессиональные лесбиянки», доктора наук, психологи – они тебе лучше расскажут, я просто Соня Адлер, писатель. Но, думаю, в каждом человеке есть немного этого «би».

– А вообще лесбиянки стесняются?

– Знаешь, человеку не придет в голову стесняться, пока его об этом не спросят.

– Если брать сейчас «девчачьи» факультеты вузов, то на многих лесбийская ориентация скорее мода, мейнстрим.

– Да? Думаю, и я поучаствовала в этой моде. Ничего, мода преходяща. Не самый большой грех.

–А какой самый большой?

–Невежество.

Каждому свое?

– А вообще твои знакомые знают, кто ты?

– Как правило, да. Но вот после написания книги я стала более скрытной. Нет, меня за лесбиянство никогда не «били», проявляли скорее любопытство, но мне сейчас это не надо. Мне такой интерес – не нужен. Не хочу, чтобы с меня лишний раз качали энергию. Вообще подобное любопытство – дикость.

– А у кого дикости в сем вопросе больше – у самих лесби или у всех остальных? Где больше терпимости?

– Ее не хватает всем… Почему-то, как правило, люди боятся быть непохожими. Вот говорят: «Общество должно повернуться к нам лицом», а сами? А сами в глубине души считают себя ущербными. Им самим страшно открыться – они боятся сами себя, потому что не любят себя. Отсюда и неумение любить… в котором обвиняют других. С другой стороны, неоправданный интерес заставляет осознать себя «не таким». А интерес хамский и агрессивный провоцирует комплексы и агрессию ответную. Да, все мы дети одного Отца, Саш. И белые, и черные, и сероглазые, и кареглазые, и лилипуты, и великаны… Мне кажется, что когда все разные, тогда человечество сцепляется по-настоящему, возникает сложность и жизнь…

– И все-таки еще чуток хамства… Прости, Сонь. Ты лесбиянку узнаешь сразу?

– Да, в любой компании, автоматически.

– А как?

– А вот не знаю. Это такая интуиция, здесь много слагаемых. По взгляду, по поведению. У них голод в глазах. Это все из той же песни – про дефицит любви.

– А красноярские лесбиянки и питерские – сильно различные?

– Не больше, чем красноярцы и питерцы вообще. Там раскованнее и потому что город больше. И очень активное лесби-движение. Но Питер – это вообще такая лесбийская Мекка. Туда едут лесбиянки со всей страны. На постоянное место жительства.

– Да, помню одну местную девушку, она переехала в Питер и была в полном восторге: захожу, мол, в кафе, а там женщины целуются.

– Ну вот, у нас все-таки на людях особо не целуются. И клуб официально зарегистрированный – единственный в России – там.

– Терпимость к лесбиянкам многих мужчин строится на забавной версии, что такой ориентации нет вообще. Стоит достойному мужику появиться, и обе партнерши тут же кинутся на него.

– Некоторые, кстати, и кинутся. А некоторые и нет.

Проза в жизни

– Вернемся к Соне-писательнице… Разошлось два тиража книжки, а тебе дали несколько сотен долларов гонорара? Притом что несколько тысяч потратили на твой провоз, презентации в Москве и Питере?

– Да, вот так странно. В издательстве вообще удивились, когда я спросила о деньгах. «А зачем тебе вообще деньги?» А я и издаться хотела главным образом ради них. Да! Писать – нравится. Но чтобы писать, надо на что-то жить.

– Мне в свое время тоже заплатили очень немного, но я думал, это такое маргинальное издательство… А у тебя сам великий «Лимбус».

– Там, видимо, решили, что это я маргинальна. И должна быть счастлива самим фактом издания в «Лимбусе». И тем, что мне показали Петербург и его людей. Вот за последнее я, кстати, очень благодарна. Влюбилась в этот город, странный такой город... Была очень забавная беседа с одним пьяным московским бизнесменом однажды ночью в одном питерском скверике. Он уже несколько месяцев пытался наладить бизнес в Петербурге. И вот он пьяно плакал и требовал ответа: «Ну что за люди, эти питерцы?? Ну объясните мне! Объясните! Ведь улыбаются, охотно обещают, все чин-чин. И ничего не делают! Просто – не де-ла-ют! И снова улыбаются!» Как я его понимаю… Смеюсь и понимаю. Питерцы – они такие. Живут, не напрягаясь особенно. Вообще, месяц в Питере мне очень многое дал.

– В плане чего?

– В плане общения с людьми, познания жизни, в плане стабилизации представлений о человеческих психотипах… Ой, я как-то странно выражаюсь.

– Почему? Все понятно: стабилизация представлений о психотипах.

– Это важно для следующей книги…

– Вообще москвичи и питерцы, увидев тебя, получили то представление, которое ждали? Я имею в виду именно литтусовку?

– Был интерес, но вот то, чего ждали, – не получили. Ждали что-то вроде Дарьи Асламовой, помнишь такую? А я не Асламова. И когда поняли, что я все-таки не Асламова и не буду играть эту роль, интерес ко мне у питерской элиты поутих. Но меня это не обижает, веселит.

– А как реагируют прототипы твоих героинь?

– Там два главных чувства. «Ой, про меня написали» – с одной стороны. И «она теперь звезда, а меня поимели?!» – с другой. То есть и восторг такой немного, и ревность-зависть, и у каждой это в своей пропорции.

Зачем?

– У тебя безумная амплитуда жизни. То тебе предлагают быть содержанкой за несколько тысяч у. е. в месяц, то у тебя нет денег на маршрутку. То ты здесь, то в любом городе на карте России. Я вообще удивляюсь, что ты сейчас не в какой-нибудь Новой Зеландии.

– Я думаю, там скучно, ну ее. Мне нравится в России, очень интересная страна. А русский язык – так он просто волшебный!

– А то, что сейчас, как оно говорится, работаешь по диплому, – вообще удивительно… Не директором ночного клуба и не уборщицей. Как оно так получается? По амплитуде?

– Издательница из одной прибалтийской страны, познакомившись со мной, от души пожелала мне – покоя. Отсутствие покоя – моя суть, действительно. Нет притяжения, наверное. Покой мне только снится. Но снится все больше и больше… Может, и найдется еще такой магнит, что остановит этот маятник.

– Как бы ты себя определила, если одним словом?

– Путешественник, наверное. Как вариант – исследователь, ученик. Всегда меня пугала любая организованность. Мне так странно было в свое время учиться в школе, все эти комсомольские собрания, коллективизм. Смотрю сейчас на школьников, а ведь всё то же самое. Шаблон другой, но это шаблон. «Индивидуальность» – это тоже шаблон наших дней. Поэтому всегда я уходила куда-то влево. И там имела свои буераки и оплеухи. Но главное, видела новое. Это главное стремление – к открытиям.

– Один мой любимый литературный персонаж ходил по жизни с поговоркой «зачем родился?». Прикладывая ее ко всем. Ну, вроде: «симпатичная она женщина, только зачем родилась?», «злобный он мужик, но не зря родился». Так вот – зачем ты родилась, Соня Адлер?

– Вот кто-то там – понимаешь? – захотел, чтобы я родилась. И вот я маюсь вопросом – а чего Он хотел от меня? Чего-то ведь хотел, да? Тот, который там. И вся моя жизнь – попытка ответить. Всего лишь попытка. И бешеное чувство ответственности.

Беседовал Александр Силаев, "Вечерний Красноярск"