«Заговор ангелов», Игорь Сахновский

Игоря Сахновского язык не поворачивается назвать писателем современным. То есть фактически оно, конечно, так, но если про кого и можно сказать «удалился в башню из слоновой кости», не имея в словах ни нотки иронии — так это про него. И занимается он в башне делами, которые современному «серьезному» автору совсем не свойственны. Если по быстрому накидать теги, то это будет «особое место в русской литературе», «главный писатель о любви», «асоциальный автор», «эротика», «чувственность» — ну, вы поняли. Его новый роман «Заговор ангелов» не только вобрал все предыдущие, но и пометил новые территории. Впрочем, писатель он не нишевый, так что от пометок толку мало.

Начинается «Заговор» в буквальном смысле с начала времен, когда Бог сотворил апокрифическую жену Адама — Лилит. Потом будет великая отечественная война, советский обувной магазин, средневековая Испания, современная Англия, петербургские бандиты, древняя Греция — всего не перечислить. Персонажей и декораций множество, а рассказчик от первого лица всего один, альтер-эго писателя. Тоже писатель, тоже филолог. Путешествует со своей иностранной подругой по английской провинции, позванивает старому другу Арсению в Москву. И к нему неочевидным, но удивительно изящным способом прикрепляется множество разных пластов повествования. Хуана Безумная, испанская инфанта, возлюбившая своего политически обоснованного супруга до животной страсти. «Когда же спустя несколько лет ее воля станет решающей для целой империи, Хуана по-прежнему будет задаваться ничтожными человеческими вопросами „любит или уже разлюбил?“ и „почему вообще люди разлюбляют?“. Как тут не заподозрить безумие?». Дед рассказчика, который «за неполные четыре года войны, притупляющей все живое, не запомнит ничего более мучительного, чем разлука с женой».  В общем, любовей в романе много, равно как и чудес — но это уже по ведомству ангелов, что шепчутся за спиной у человека.

Цельный сюжет в книге едва проглядывает, то проваливаясь в античный Аид к Орфею и Эвридике, то застревая в окопах Великой Отечественной, то несясь по египетской пустыне вместе с недовольным арабом-таксистом. Множество историй о любви, и все они кокетливо перемигиваются друг с другом общими образами, смыслами, интонациями. Единственное, что может смутить в этой виртуозной прозе, так это отсутствие направления. Для чего нужны все эти таинственные сопряжения мифов и реальности, умственно отсталого друга и крылатых духов? Впрочем, Сахновскому настолько точно удается подмечать и формулировать малейшие изгибы человеческой души, что целеполагание как-то отходит на второй план. Главный вопрос по этому поводу задается в книге на просторах детских воспоминаний, где два мальчика обсуждают интимные стороны человеческих взаимоотношений: «Если бы у меня был выбор, одно из двух: долго-долго любоваться, трогая при этом где захочу, или же один раз быстро „сделаться“ — чтобы я тогда выбрал?». Если перекинуть вопрос с уровня секса на уровень познания мира, то Сахновский явно выбрал первое.

Удивительное дело: даже при выскальзывающем повествовании и сложносочиненности роман «Заговор ангелов» остается беллетристикой. В хорошем смысле слова, сиречь занимательным. Вот только переворачивать страницы заставляет не история, а сама возможность истории. Не роман — а сплошь сладкая истома языка, филологическая нега. Языком Сахновского можно говорить о любви, дружбе, природе, вселенной — словом, о любых отвлеченных вещах, которыми можно «любоваться, любоваться до последней минуты — насколько хватит зрения и времени жизни». Правда, если все-таки захочется «сделаться» — то тогда роман бесполезен.