«Токийские легенды», Харуки Мураками

«Просто подумал, что пришло время рассказать несколько странных историй, случившихся со мной в прошлом. Признаться, случаи такого рода происходили в моей жизни нередко. Некоторые имели смысл и как-то повлияли на мою жизнь. Некоторые же так незначительны, что и не заслуживают особого внимания. Они никак на мне не отразились... пожалуй». Так начинается сборник рассказов Харуки Мураками «Токийские легенды» — последняя затравка перед выходом русского перевода преувеличенно ожидаемого романа «1Q84». Предположительно, в нем писатель порывает со своей исправно действующей литературной схемой: легко экспортируемые проявления японской идентичности, меланхоличное дружелюбие текста, мелкобуржуазный сюр, интеллигентные фокусы со штампами западного масскульта и неизменная склонность к разного рода фантасмагориям. С такого ракурса «легенды» — своеобразная лебединая песнь «старого» Мураками. С любого другого найти оправдание этой книге уже непросто.

«Токийские легенды» — несколько удивительных случаев, таинственных совпадений и неожиданных поворотов судьбы. Пять рассказов с разным процентным содержанием мистического. Фетишизация ушей, говорящий обезьян, похищающий понравившиеся имена, джаз, призрак одноногого серфера, писатель на жизненном распутье, лестничный пролет обычной токийской многоэтажки, живущий собственной жизнью — словом, писатель сделал свой минимум. Им и ограничился. Будто смирившись с тем, что «муракамимания» — это не просто ловкий торговый ярлык, а вполне реальное положение дел, Мураками отрабатывает повинность перед фанатами совсем уж спустя рукава. Просто накидал необходимые маркеры на полые болванки сюжетов: преданный поклонник обязательно заселит эти полости тенями прошлых книг и колонтитульными истинами, «спрятанными под покровом обыденности».

В общем, «Токийские легенды» — не лучший аперитив перед выходом двухтомного «1Q84», в котором, по предварительным данным, вроде как постигаются тайны мироздания. Просто слабо верится, что приговор современной цивилизации можно выносить таким вот скучающим голосом, который того и гляди оборвется за собственной ненадобностью. «А я опять буду искать нечто, формой похожее на дверь, или зонтик, или пончик, или слона, — где-нибудь в другом месте. Там, где бы оно ни нашлось».