«Журнал Виктора Франкенштейна», Питер Акройд

Англия начала XIX века, эпоха приручения электричества. В полулюбительских мастерских проводят эксперименты гальваники-самоучки, на чердаках и в подвалах собираются студенты с пылкими речами о «естественном человеке», планами по преобразованию общества и стихами Колриджа в сердце. Подведомственные церкви университеты все меньше могут дать молодым прогрессивным умам, просвещенческий проект входит в стадию яростного романтизма: поэты «озерной школы», лорд Байрон, и, конечно же, литературная «готика». Когда воля к познанию человеческой природы смешивается с метафизическим страхом, появляются такие персонажи, как Франкенштейн. А когда по прошествии пары веков от порожденного дерзновенным ученым монстра остаются разве что растиражированные швы на черепушке — приходит известный популяризатор английской литературы, писатель и литературовед Питер Акройд и напоминает об обстоятельствах рождения.

Воображение у меня было достаточно развито, и в то же время мне не занимать было способностей к анализу и практической деятельности; сочетание этих качеств помогло мне задумать это дело и приступить к его выполнению. Все помышления мои были о методе, которая позволила бы создать разумное человеческое существо, не отягощенное бременем своего происхождения, общественного положения и религии. Я задумал, если угодно, воплотить в жизнь мечту Биши о человеке, свободном от любых мелочных предрассудков, что терзают общество.

Свежепереведенный роман Питера Акройда «Журнал Виктора Франкенштейна» — как раз такая выписка из церковной книги, с обширными заметками на полях. Ремейк романа Мэри Шелли, беллетристическими методами превращенный во всеобъемлющий культурологический комментарий: от быта лондонской черни до воссоздания ранимой психики английского поэта Перси Биши Шелли — лучшего друга я-рассказчика Франкенштейна. Исторические персонажи здесь сосуществуют с вымышленными таким образом, что можно смело сверяться с биографиями — подогнано без зазоров. Очень дотошная реконструкция, при этом не потерявшая в занимательности: интрига, саспенс, перерождение героя, лихие повороты сюжета — все в нужных пропорциях. Акройд если и не английский Умберто Эко — то уж точно английский Акунин.