К вечным вопросам, похоже, в нашем пространстве добавлен еще один. Соображениями по нему делятся прямым текстом, наотмашь – в газете «Завтра» и респектабельно, между строк – в газете «Ведомости». Одни ответили так, другие эдак, но соотношение ответивших таково, что вопрос скорее подвис… «За кого путинское государство?» В смысле, извиняюсь за выражение, классовом.

Антиномия грязного разума

И вот одни говорят, что государство у нас за бедных, не в смысле, конечно, чтобы их не было. А в смысле, чтобы их окончательно не съели. Потому что с точки зрения рыночной экономики проживание большей части населения в РФ неоправданно, и т.д. Потому что заработная плата (в чистом капитализме) никогда не равна созданной работником стоимости, и всегда стремится к расчету за труд как за нормальную экономическую издержку, а это всегда прожиточный минимум, и т.п. Поэтому, значит, вменяемое государство борется с олигархами. Борется же? Далее ссылаются на эмпирию.

Вот и Сечин во главе ЮКОСа, и вольется он, наверное, в государственную «Роснефть». И против Абрамовича в СМИ фактически ведется пиар-компания, и, наверное, он следующий. И деньги у нас с августа по природной ренте другие. Не совсем то, чего хотел Сергей Глазьев, не совсем. Но несколько миллиардов лишних долларов частные нефтяники теперь докладывают в бюджет. И словосочетание появилось «социальная ответственность бизнеса». В Красноярске даже семинар такой летом был. Собрали бизнес и спросили: и какая у вас, ребята, ответственность? Австралиец, недавний директор КрАЗа, тогда ответствовал: а никакой. Мы рабочие места создаем, и ладно с нас. И ясно, что не место такому несознательному австралийцу, не место… Президент сказал: ответственность. Значит, ответственность. Разумные капиталисты сразу к нему, в начале лета еще, подошли и спросили: сколько? Причем речь должна идти о процентах, а не миллионах, не миллиардах, и стороны вроде бы понимают.

Но это, простите, один дискурс. Если «Ведомости» почитать, там прямо написано: государство-де котировки рушит. А это, с определенной точки зрения, самое главное. То есть, понятно, что чем «ответственнее» и «социальнее» – тем меньше отдача на капитал. Очень забавно, когда народ утешают тем, что «акции ведущих компаний растут».

Отменим к черту льготы и пенсии, зарплату – в два раза меньше, прессу и демократию – туда же, и что?.. Все акции, разумеется, только вырастут.

Так есть ведь дискурс другой. Если верить главной газете бизнеса, то государство, мягко говоря, не за бизнес. Но а если левые СМИ смотреть, сайты разных компартий – то государство, мягко выражаясь, и не за труд… И тоже ведь, заразы, ссылаются на эмпирию. На Жилищный кодекс, на Трудовой, на Налоговый, на монетизацию эту, в конце концов. И самое главное, на страшное слово «стабилизация». То есть сам по себе порядок, в котором главенствует капитал, в путинские годы стабилизируется. Тем, у кого все хорошо, это хорошо. Тем, у кого все плохо, это не очень. Поскольку вторых больше, нежели первых, самое антинародное в России – это что? Это «стабилизация».

Первая сторона – обиженных правых либералов – логична. Вторая – левых радикалов, и не менее обиженных – тоже.

В общем, такая вот антиномия чистого разума. Или, может быть, грязного. Но главное-то, что антиномия.

Призраки величия

Повторим вопрос: за кого ж у нас государство? Разгадка в том, что никакого государства не существует. Когда-то оно было, а сейчас вот нет.

В том смысле, который придается этому слову. Россия в этой ситуации не исключение, совсем нет. В «развитых странах мира» его не существует давно, у нас вот – совсем недавно. Мы еще не привыкли. И поэтому видим власть, видим себе папу, доброго или злого, там, где ходят лишь призраки былого величия.

Понимание государства – это понимание его как власти. Самой главной либо вообще единственной. Однако «власть» и «государство» – не синонимы. Старейшина рода имеет власть, но не имеет никакого отношения к государству. Бывает власть организованной преступности, власть духовного лидера, и т.д., и много чего бывает. Государство – лишь один из укладов. Когда-то его не было, когда-то, по ходу эволюции, он возник. Диалектика в том, что новый уклад «производственных отношений», сиречь «власти», не отменяет предшествующие, но ставит себе на службу как подчиненные. Ну, скажем, родовые отношения шли как база первого государства. Один род, именно «царский», внеэкономически принуждает все остальные, и образуется государство, а потом образуется что-то еще, и государство – с некоторых пор – поступает новым формам на службу. Где-то государство переросли. А где-то, допустим, в Ичкерии, до государства не доросли. По текстам Нухаева, есть такой теоретик, широко известный в узких кругах – и он же глава разведки генерала Дудаева, и он же министр Яндарбиева – идет апология догосударственных форм правления. Оказывается, они есть. Десятый год с ними воюем (ни с бандами, ни с государствами так не воюют).

Государство предшествует экономике, во всех смыслах: логически, исторически… Как только в линейке форм «отчуждения», они же «производственные отношения», они же привычная «власть», заявляется капитал – государство занимает подчиненное положение. Царя и его чиновников не рубят на гильотине, их принимают на службу, нормальную хорошую службу. То есть царя как живого человека могут и порубить раз-другой, а «царь и его чиновники» как формат – будет подчиненным укладом.

Массовое сознание, в силу инерции, мнит себе государственность по учебникам истории и по сказкам. Полагая, например, что президент США – это такой хрен с большой буквы Х, который там центр власти. И власть идет кругами от него: первый круг, второй, третий… Однако любая успешная буржуазная революция превращает государство в ЖЭК, что-то нанятое и скучное, и, главное, подконтрольное. И в декларациях. И на деле. Но никакая успешная буржуазная революция не устраняет «производственных отношений» и «власти». Просто власть испаряется в одних местах и концентрируется в других. Неважно, кто кинг, важно, кто кингмейкер. И вот реальные политологи спорят, чего в США важнее: Уолл Стрит? «Локхид»? Бостонская группа?

То же на микроуровне. Сергей Чернышев писал, что представиться на Западе чиновником государства – так себе. Если назовешься юристом, посмотрят с уважением большим. Лучше всего, с точки зрения статуса, быть финансистом.

Если считать буржуазную революцию в РФ состоявшейся, тут не может работать иной модели. Принципиально иной. А если чего-то иное есть, то оно стремится скорее исчезнуть.

Патология или уклад?

Известный красноярский журналист как-то иронизировал: ветвей власти у нас много, аж две… «Русал» и «Норникель». Обе периодически встречаются в «Сером доме» и местами полемизируют. Пафос же его был в том, что это ненормальная ситуация. Даже если к ветвям добавить ЮКОС, «Красэнерго» и СУЭК, и т.д., это не совсем демократия.

Однако так оно не бывает, чтобы ненормальность годами длилась. Если ненормальность, то все валится на глазах. И приходит, к счастью и наконец-то, революционная ситуация. И кого-то ведут за нее к ответу. И еще кучу народа ведут, просто за компанию. Ну а поскольку революционная ситуация отдаляется (по сравнению с 1991-м, 1993-м, в 1996-м), реальность нормализуется. Кому-то она противна, но ей, в целом, не до него.

Не бывает так, чтобы система наращивалась, стоя на патологическом базисе. ВНП, однако, растет быстрее, чем фиксируется официальной статистикой (часть созданной стоимости просто не «светится»). А базис какой? А такой, что «все коррумпировано»: чиновники выступают не контролерами, но агентами бизнеса, налоги в полном объеме не собираются, прибыль выводится и т.д. Высшие чиновники – дорогие агенты российских ФПГ и мировых ТНК - сидят на «черных» и «серых» доходах, что, главное, не устранимо, пока что не устранимо. Иначе бы устранили. Все знают, как это называется. Это называется патология и коррупция. Но я, наверное, скажу страшную вещь. Это не патология и не переходный период, это и есть уклад. Вопреки убежденности экономических русофобов, мы не одиноки в этом укладе. Во всем мире так. Только в «развитых странах» более упорядоченно, а на периферии более хаотично.

Это все к вопросу, где у нас государство. «Государство» не может воевать с «капиталом», потому что оно, с определенной черты, диалектически низшая форма, исторически и логически подчиненная. Конкретный Путин сильнее каждого конкретного олигарха, но, если так можно сказать… «идеально-совокупный олигарх» сильнее «идеально-совокупного Путина» (имеется в виду капитал и чиновничество). Иерархия наглядна. Предприниматель, если постарается, всегда надует фискала. И не потому, что последний туп. Не в людях вообще дело. Это формы общей истории человечества. И не депутат ставит на свою стратегию бизнес. Наоборот: бизнес зовет к себе депутата, наливает чай, рассказывает, чего по жизни и как…

И то, что мы, в простоте душевной, зовем коррупцией – феномен идеологической. Просто вот экономическая формация, вот наши представления о ней. И вот зазор - между первым и вторым. То, что в этом зазоре, мы и называем коррупцией. Но если это коррупция, то Россией давно правит класс профессиональных преступников. А так все-таки не бывает, вор – это не тот, кто лишь должен сидеть в тюрьме. Вор – это тот, кто там, как правило, и сидит. Вор срывает с прохожих шапки. Министр, паразитируя на откатах, занят экономической деятельностью.

…Тут проницательный читатель уличает нас в передергивании. Государство не может бороться с бизнесом, так борется же. Ну? Мы же с этого начали. А как же «дело ЮКОСа», а «социальная ответственность», а прочие «путинизмы»? Это работает «буржуазное государство», но буржуазное государство – это метафора. Государство тут скорее пространство сцепления агентурных сетей, стратегических векторов и лоббистских групп, чем носитель своей проектности и субъектности, подлинный игрок в игре. Государство – то, на чем всего лишь паразитируют, это присваиваемая территория...

Есть разные проекты капитализма в России, есть разные игроки, прописанные в тот или иной проект. Один капитализм борется с другим, борются, соответственно, люди и группы. Для населения РФ капитализм по Путину предпочтительнее капитализма по Ходорковскому. Большего в перспективе ближайших лет не дано. Большее в снятии самой экономической формации.

И с ней покончит вовсе не государство.

Александр Силаев