Свобода, равенство и хана

Эту историю я уже рассказывал. Но, видимо, чтобы поставить если не точку, то хорошую запятую, надобно выложить ее на бумаге. С присказками, междометиями и выводами. Речь пойдет о бытовом эгалитаризме.

Ну вот есть бытовой расизм, а есть бытовой эгалитаризм, учение о всеобщем равенстве, плавно сопряженное с учением о всеобщей свободе. И эта штука будет еще пострашнее.

Дело было вечером… Сидели за столом с милыми девушками, они доцентки, аспирантки кафедры философии (я когда-то тоже преподавал в той системе). Когда обмолвился, что 90% студентов, мягко говоря, лишены мотивации, они не студенты в смысле 50-летней давности, не говоря о 100-летней, и сложный предмет лучше отменить, чем профанировать, меня прервали: «На каком основании ты ставишь себя выше них?» Ну то есть им было действительно непонятно. Ну в самом деле, чем таким препод лучше студента? Все же люди, у всех голова, две руки, две ноги.

Дальше — больше. Я сказал, что ставил им тройку без разговора вообще, потому что, мол, эту комедию надо играть в один акт. И вообще ломать человеку жизнь, выгоняя из вуза, не следует просто так, и великодушие проявлять можно. А вопрос мне задан был: «Кто дал тебе право проявлять великодушие с каких-то там высших позиций», ну вот дословно. Меня упрекнули за гордыню таким образом.

По ходу разговора далее было сказано, что «в каждом человеке есть что-то хорошее», и следующее — к сомнительным вещам были отнесены руководящий статус, компетенция, опыт и т. д. Далее девушки что-то говорили в защиту гопников, что «они ничем не хуже других». А я, очевидно, хуже, поскольку хорошее не вижу. Черствый я.

На слив

В той истории никто не погиб, не заболел и даже не особо расстроился. Но с позиций того, что веками называли человеческим разумом, история жутковатая. Пахнущая каким-то негласным заговором против этого самого разума, причем во всех общественных стратах. Ну что общего у академической девушки, пусть даже несущей очевидную ересь, со слободским гопничком? Как выясняется, нечто общее наличествует. Не в плане повседневности, боже упаси. Сидят они все-таки за разными столиками кафе и по разным кухням. Не в плане экзистенциальном, «внутренний мир» отличается тут изрядно, нет не только общих тем, но даже общих слов. А общее находится в плане, который правильнее всего назвать политическим.

То есть какая-то ось, проходящая через все страты, — от элиты, запустившей 200—300 лет назад эгалитарный проект, через вот этих академических девушек до самого гетто. Этакая «ось зла» современности.

Что значит политический план? Это значит общий интерес в социальном поле. Что же за общий интерес у мировой финансовой олигархии, сидящей где-нибудь в Сити, работников образования РФ, сидящих где-нибудь на кафедре в Краснококшайске, и пацанят из Гарлема, где бы тот Гарлем ни находился? Это игра на понижение, что и связывает все элементы оси. Эгалитаризм не отменяет деление на социальные элиты, середины, низы, но… в обществе, взявшем эгалитарную идеологию, будут несколько другие люди на всех местах. В чем главная фишка? На понижение играешь, если не берешь свое на повышении. В конечном счете вот эти эгалитарные девушки, мягко говоря, не философы, люмпен из гетто не очень хороший работник, а олигархия 21-го века антропологически уступает аристократии 19-го века. Вот и общая метаклассовая позиция. Люди не хотят тянуться к тому, чем могли бы быть в идеале. В рамках этого ближнему разрешается быть пожиже или погаже: «преступник тоже человек», «дурак как альтернативно умный», «простые люди — соль земли», «священное безумие» и прочий бред последнего времени.

По сути, эгалитаризм — это такая разводка в интересах элит пониженного качества. За оказанную поддержку массам тоже разрешается быть похуже. Общественный договор как он есть. По совместному сливу общества.

О пользе орков

Взглянув в начале 21-го века на мир, тому видишь массу примеров, вся социальная ткань местами сливается в один большой пример. Именно что этого заговора. Нет, никто специально его не заключал, подмахивая в присутствии Вельзевула в роли нотариуса. Игра играется как бы сама собой.

Так, например, «кризис системы образования» — это прежде всего тройной заговор плохого учителя, плохого ученика и плохого государства. Одни делают вид, что учат, другие — что учатся, третьи — что патронируют и курируют. Всем подельникам хорошо. Заговор, соответственно, против педагогов, учеников и государства — в лучшем смысле этих слов.

Или возьмем такую напасть, как иммигранты из третьего мира в первый. Почему их ввозят и оставляют, почему у них потом свои кварталы, жизнь по своим понятиям и беспредел по отношению к приютившему социуму? Как рабочая сила они плохи, в долгосрочке это очевидно: издержки перевешивают. Да и нет в развитых странах «проблемы рабочей силы», там проблема, что свое население как рабочая сила уже ненужно. Отгадка: приезжие и их потомки становятся балластом и паразитами не вследствие сбоя плана, но именно затем они и нужны. Как балласт и паразиты. Кому? «Обществу» в целом нет, но покажите пальцем на это общество. А национальной бюрократии и транснациональной олигархии — они нужны.

Бюрократия как класс не нуждается в интеллигентах, предпринимателях, «среднем классе» и вообще всех, кто живет своей головой. Бюрократия нуждается в людях больных, социально незащищенных, с расшатанной психикой и асоциальными наклонностями. Чтобы их лечить, трудоустраивать, администрировать, распределять пособия, сажать, расселять и т. д. С независимым производителем ей делать нечего, ни хорошего, ни плохого. А вот чем больше Гетто, тем сильнее Собес. Раздувание абсолютных и относительных размеров гетто современного мира, будь то Штаты, Европа или Россия, именно что государственная политика. В интересах национальных госаппаратов, пусть в ущерб национальному государству. Что до транснациональной олигархии, то бюрократы всегда были ее опорой против аристократии. Командная игра — великая сила.