Мощная английская кинотрилогия про средоточие зла на севере Англии на рубеже 70-х и 80-х годов.
Вообще, поскольку оригинальное название является ровно половиной английского названия «Красной шапочки», по-русски это кино стоило бы называть «Красная». По смыслу бы точно подошло. Это телевизионный проект, экранизация цикла криминальных романов Дэвида Писа о Йоркшире и тамошних убийствах, в которых реальные факты переплетались с авторским вымыслом. «Красная» — это три совершенно самостоятельных фильма, действие которых происходит в одной и той же местности в разное время. (Фильмы так и называются, по годам — «1974», «1980», «1983»). В первой молодой журналист (Эндрю Гарфилд, Антон из Гиллиамовского «Воображариума» и будущий герой финчеровской «Социальной сети» и нового «Человека-паука») пытается разобраться в деле о серийном убийце маленьких девочек, но в результате увязает в сетях жуткой полицейской коррупции. Во второй честный коп (Пэдди Консидайн) приезжает из Манчестера в ту же область ловить убийцу проституток, но попадает примерно в ту же ситуацию, что и предыдущий герой. В третьей пухлый адвокат (Марк Эдди), сын известного в городке полицейского, практически против своей воли оказывается втянут в старое, тянущееся ещё с 70-х дело о всё тех же маленьких девочках, и в результате вскрывает такие пучины зла, которые никому и не снились.
Трилогия страшно здорово устроена в плане структуры. С одной стороны, это три совершенно самостоятельных, законченных и герметичных фильма, каждый со своей интонацией, манерой съемки (режиссеры у всех трёх разные), своим героем. (Смешно, что все три серии начинаются с того, что кто-нибудь приезжает в Йоркшир на машине). С другой же, вместе они начинают совершенно иначе звучать. Для начала, если смотреть их подряд, там включается такой мощный кумулятивный эффект. Первый проходит ещё нормально, второй начинает уже основательно придавливать к земле, а третий просто сметает.
Плюс там тема о многоликости зла очень здорово развивается. Начинается всё как история о маньяке, но постепенно сползает в рассказ об ужасах коррупции. (Грубо говоря, как если бы «Зодиак» Финчера на полдороги превращался в «Черный квадрат» Юрия Мороза; что-то такое уже было в великом корейском фильме «Воспоминания об убийстве» Пона Чон-ху). Второй фильм полностью про это, а в третьем зло административное снова начинает идти рука об руку со злом более глубоким, инфернальным — и не то чтобы какое-то из них страшнее другого, нет, просто они разные по природе своей, но страшные одинаково. И вот где-то здесь становится особенно заметно, что сценаристом в «Красной» был Тони Гризони, соавтор Гиллиама по «Стране приливов». Ближе к финалу третьего фильма в кадре начинает жухлая трава колыхаться — и она явно практически та же самая, что у Гиллиама. И ещё здорово, что в третьем фильме выяснится, что у трилогии на самом деле есть главный герой всего цикла — он проступает окончательно только в последнем фильме. И только там понимаешь, насколько у конкретного человека филигранно тонкая актёрская работа (не буду говорить, у кого, чтобы интереснее было смотреть)
«Красная», конечно, не без изъянов. Она местами начинает разговаривать языком обличительной газетной передовицы (ну, или фильма «Мафия бессмертна»), особенно когда дело коррупции касается. Плюс у композитора Крэйга Армстронга есть дурацкая привычка — там, где надо выступить по возможности сдержанно и сухо, он врубает масштабные скрипки и растягивает эмоциональный фокус эпизода раза в четыре дольше, чем следовало бы, от чего сила драматического воздействия несколько смазывается. (Грубо говоря, по сценарию предполагается, что в этом месте зрителю бьют лопатой в лоб, коротко, но страшно, а вместо этого перед нами начинают руки заламывать и на колени падать).
Но всё равно, по совокупности — это огромная, тяжкая, сильнейшая вещь. И очень, даже как-то избыточно понятная здесь, в России — потому что глухая шахтёрская Англия рубежа 70-х и 80-х выглядит точь-в-точь как любой индустриальный советский город. Эти лица, эти улицы, эти здания, эта глухая атмосфера тотальной угрюмой отрешенности, какого-то сгустившегося вакуума — всё это в «Красной» очень убедительно передано. Могучая, в общем, штука. Очень-очень.
Сергей Мезенов
