Алехина Светлана Владимировна, директор красноярского центра психолого-медико-социального сопровождения «Сознание».
Родилась в Красноярске в 1962 году
В 1978 году закончила среднюю школу №67 Октябрьского района Красноярска.
В 1979-1983 гг. - студентка факультета русского языка и литературы Красноярского государственного педагогического института.
В 1983-1992 гг. - работала в средней школе №99 Октябрьского района, где после года работы учителем стала заместителем директора по воспитательной работе.
В 1990 году - учеба на межвузовском отделении Красноярского государственного университета по специальности «практический психолог».
В 1992 году - работа школьным психологом.
С 1994 году - директор центра психолого-медико-социального сопровождения «Сознание» в Октябрьском районе Красноярска.
Семейное положение - воспитывает двух детей.
Хобби – танцы и вождение машины.
Является членом координационного совета по практической психологии при Министерстве образования РФ.
- А как образовался ваш центр «Сознание»?
- Центр «Сознание» был организован в 1994 году. Учредила его администрация Октябрьского района Красноярска по инициативе тогдашнего начальника управления образования города Эльвиры Остроуховой. Как это часто бывает в новом деле, сначала была всего лишь идея психологической помощи детям, которые будут учиться и учатся в школе, тем из них, кто испытывает определенные трудности в развитии. Хочу отметить, что мы начинали создавать наше учреждение буквально на голом месте. Десять лет назад здесь не было ни крыши, ни пола, недостроенное здание детского сада было разрушено. Полтора года мы строили наш дом, набирали команду специалистов, писали документы и начинали реализовывать проекты. В 1996 году мы прошли первую регистрацию. И все эти десять лет я возглавляла этот центр. Главная идея, которая была заложена во все наши усилия и хлопоты - идея комплексной помощи и индивидуального сопровождения ребенка на всем пути его вступления в образовательную систему.
- Каково предназначение вашего образовательного учреждения?
- Мы очень хорошо понимаем свою миссию, и свою профессиональную культуру строим на том, что главная цель – это помочь конкретному ребенку. Мы относимся к системе образования, но при этом способны объективно взглянуть на специфику этой системы. Есть маленькое противоречие - когда психолог работает в школе, он принадлежит системе. Он школьный психолог. А у школы свои задачи, свои идеи, и иногда ребенок испытывает большие проблемы и трудности, которые порождает сама школьная система. Наша задача - помочь ребенку справиться с этими трудностями, подготовить его к тому, чтобы он успешно вошел в школьную среду, и, конечно же, чувствовал себя в ней успешно.
- Кто ваши клиенты, и с какими проблемами детской и подростковой психики приходится сталкиваться?
- Мы работаем с детьми от 2 до 18 лет. Все они приходят к нам с разными проблемами, обусловленными возрастным развитием. У дошкольников, в основном, нарушения речи, невнимательность, дезадаптация, трудности, которые они испытывают в детском саду. Распространена такая особенность поведения, как непослушание. Младшие школьники приходят, в основном, с трудностями в освоении учебной программы, конфликтами с учителями и со сверстниками. У подростков свои специфические недомогания. В основном, это проблемы, начиная от одиночества и переживаниями, с ним связанными, и заканчивая трудностями, вызванными глубокими переживаниями в отношениях с противоположным полом. Поэтому, например, 12-летний ребенок имеет право прийти на прием без родителей. Если родители приходят вместе со своим чадом, то это чаще всего оказываются трудности в школе, проблемы с учебой, нежелание ходить в школу.
- Расскажите о вашей команде?
- Всего у нас в центре работает 30 специалистов. Мы называем себя междисциплинарная или комплексная команда. Идея создания центра заключалась в том, что бы поместить ребенка в такую профессиональную среду, которая могла бы комплексно решать его проблемы. Вспомните, что в советское время в поликлинике - лечили, в школе - лечили, а в индивидуальных кабинетах – логопеды, к примеру, правили речь. Это расслоение специалистов приносило очень много бед ребенку, а родителям доставляло лишние хлопоты. Сегодня в центре семь возрастных психологов, команда медиков, команда педагогов-корректоров, дефектологов и логопедов, есть даже педагог, который обеспечивает социальное сопровождение ребенка. И всех этих людей объединяет то, что мы называем технологией междисциплинарного взаимодействия.
- А расскажите подробнее о технологии междисциплинарного взаимодействия, что это такое?
- Над ее разработкой мы трудились десять лет и продолжаем ее совершенствовать до сих пор. Когда ребенок поступает к нам с теми или иными проблемами, то мы собираемся на консилиум для обсуждения этой ситуации. В обсуждении участвуют все специалисты, затем выстраивается комплексная программа помощи и сопровождения ребенка на протяжении определенного времени. В основном, дети поступают к нам в ситуации риска, когда он или его семья испытывают недостаточность собственного ресурса, чтобы справиться с этой проблемой. Такую ситуацию риска нужно сопровождать профессионально, с контролем определенных результатов, с мониторингом процесса. На сегодня мы эту технологию отработали, демонстрируем и используем ее. Скажу не без хвастовства – она весьма эффективна. Например, есть дошкольники с проблемами устной речи, когда ребенок испытывает трудности с произношением. В детском саду работают с этим диагнозом два года. Мы справляемся в течение шести месяцев. Своевременность и быстрота оказания помощи для нас принципиально важна. Если вовремя не помочь ребенку, то потом уже будет сложно найти первопричину.
- Если я правильно понял, эта технология - ваша авторская разработка?
- Да. Учебников по идее комплексной помощи детям на данный момент не существует. Нам пришлось буквально оснащать её практикой, опытом, методами, способами работы и формами организации такой деятельности. Сейчас мы используем эту технологию как собственный продукт и представляем на различных форумах российского уровня. В таких вопросах все зависит от высокой квалификации специалистов. Это необходимо, чтобы медики понимали психологов, а психологи понимали, что делает логопед, логопед, в свою очередь, понимал, какие психологические особенности у ребенка с тем или иным речевым диагнозом. Психотерапевт точно должен представлять, как он должен работать с ребенком с речевыми нарушениями. Когда ребенок плохо говорит, у него появляется устойчивый страх плохой речи. Он, например, боится читать стихи на детском празднике или слова не выговаривает и просто старается их избегать в собственной речи.
- Какая роль принадлежит родителям ребенка?
- Родители очень сильно надеются и верят, что их ребенок самый лучший. Когда же он попадает в детскую среду, и родители видят, что другие дети что-то могут, а их ребенок этого не может, появляется тревога, и иногда - чувство вины. Поэтому родительское состояние непосредственно влияет на развитие ребенка. Со своей стороны родители должны вовремя заметить проблему у своего чада и обратить на нее внимание. Например, в школе зачастую причиной оказывается страх ребенка перед учителем, он не хочет выходить отвечать у доски, прячется под партой. Родители это интерпретируют как угодно - как нарушение дисциплины, лживость и тому подобное. А оказывается, что ребенок просто боится чужого взрослого. Поэтому родители должны быть очень внимательны.
- Есть такое модное слово психоаналитик, а Вы используете в своей работе методы психоанализа?
- Нет, методы психоанализа мы в своей работе не используем. Психоанализ - метод для взрослых людей. И это западный метод, который у нас в России достаточно сложно распространяется, просто по ментальным нашим особенностям. С детьми мы в основном используем игротерапию. У нас есть замечательный психотерапевт. Это красивый молодой 30-летний парень, он просто располагает к себе людей своим обаянием. Ему бывает достаточно полчаса поиграть с ребенком или просто помолчать, чтобы понять, что с ним происходит. В игре ребенок раскрывает все свои возможности и способности.
- Следите ли за судьбой ваших подопечных?
- Да. Мы ведем ребенка до тех пор, пока мы ему нужны. С одним ребенком срок может быть полгода, с другим – два. И пока мы нужны - мы рядом. Как только родители понимают, что они и их ребенок могут самостоятельно справляться со своими проблемами - наша миссия закончена. Или, например, мы вместе с ребенком переживаем ситуацию риска, он ее преодолевает, не разрушив предыдущие достижения и не разочаровавшись в себе. Не пережив депрессивные состояния неуспеха. Он решает эту ситуацию и идет дальше.
- Существует ли в вашей работе такое понятие, как процент излечиваемости?
- Процентов пока от нас не требуют. (Смеется). В своей работе мы говорим о другом - как ведет себя ребенок, когда он уходит от нас. Этот процесс наши специалисты отслеживают. Если мы готовим ребенка к школе, то потом обязательно наблюдаем, как он ведет себя в школе, и каковы результаты адаптации. Если работаем с речевым дефектом, то логопед обязательно отслеживает, как ребенок справляется с проблемами. Вообще, самой важной оценкой для нас является то, что к нам ведут своих других детей, приводят знакомых.
- Обращаются ли к вам с глубокими душевными травмами, например суицидальными наклонностями?
- Да, обращаются. У нас была пора, когда мы столкнулись с несколькими случаями по суициду. Мы поняли, что для этого нужны специальные знания и специальные методы работы. В основном, конечно, с подобными отклонениями обращаются подростки. Первое разочарование, первые глубокие переживания, связанные, в основном, с близкими людьми, тяжелые отношения с противоположным полом... Влюбленность ставит детей в крайние ситуации. Все, что мы можем сделать в этой ситуации - это на какое-то время снять напряжение у клиента. Но если суицидальные попытки повторяются, то, конечно, здесь нужен психиатр. У нас в команде такой человек есть.
- Какой итог своей работы можете подвести за 10 лет?
- В какой-то мере мы являемся отражением реальной действительности. Но, думаю, что давать оценки пока рано. Эти 10 лет мы создавали пространство, которое может отражать, а период оценки или рефлексии еще не наступил, так как время для наблюдения еще не закончилось. Но отмечу, что проявилась культура обращения к специалисту в ситуации жизненной трудности. Для нас это очень важно. Специальность психолога в образовании существует в России всего 15 лет. Только сейчас педагоги начинают понимать, чем этот человек занимается. Когда 10 лет назад мы начинали свою деятельность, нам говорили, а что вы будете делать? Это было абсолютно непонятно. Сейчас появилось понимание, и для нас это очень важно. Поэтому основная наша задача сейчас - чтобы не произошло разочарования. Ведь человек приходит к специалисту, и важно, чтобы он ему помог, а если этого не случится, то ему больше некуда будет пойти.
- Как будете отмечать 10-летие центра «Сознание»?
- С 10 по 12 февраля мы будем принимать профессиональное сообщество городских специалистов. Будем представлять свои работы, показывать технологии на открытом консилиуме, обсудим проблемы школьной неуспешности ребенка. Покажем свои программы и методические разработки. Затем обязательно будет чаепитие с тортом, состоится детский праздник "Большой праздник в маленькой стране детей". В пятницу будем принимать своих сослуживцев, устроим юбилейный фуршет для официальных гостей.
Беседовал Тимофей Моисеев
