Расскажите о себе — где вы родились, где учились, кем работали до переезда?
Я родился в Красноярске, в 1972 году. Учился первые два класса в школе №4 в Железнодорожном районе, кажется, а в 81-м году мы переехали в Академгородок, где я учился в школе 41 вплоть до ее окончания в 89-м году.
Еще в школе я понял, что хочу стать физиком. Здесь, наверное, объединилась совокупность факторов. Во-первых, мой папа тоже физик-теоретик, а мама занималась микробиологией. Так что научная карьера представлялась мне вполне нормальным занятием. Во-вторых, большую роль сыграла Красноярская Летняя Школа, куда я трижды ездил школьником в 1986-1988 годах, а позже — несколько раз сотрудником.
В-третьих, я три года участвовал в заочной школе при МФТИ, где надо было решать много довольно сложных задач по математике и физике и каждый месяц отсылать их решения по почте. Кстати, и в обычной школе у нас была замечательная преподаватель математики, Полина Ивановна Ларина. Что касается понимания школьной математики, то я ей очень многим обязан.
После школы я поступил на физический факультет в Ленинградский, тогда еще, университет. Потом в аспирантуру при Институте Ядерной Физики в Гатчине. За границу, а именно в Голландию, я уехал 9 января 2000 года по рабочему контракту на два года в университет города Лейден. На мой взгляд, это было сравнительно недавно. По крайней мере, президент России с тех пор еще не поменялся.
Нужно ли готовиться к переезду? Или импульсивное решение — единственный способ уехать с вероятностью 100%?
Что касается переезда за границу, то, несомненно, лучше подготовиться — особенно найти интересную работу и выучить язык. Импульсивное решение — это тоже прекрасно, если вам меньше двадцати лет, а еще лучше — меньше четырех.
Как было в вашем случае?
У меня все было просто: я поехал поработать, да и любопытно было пожить в разных странах. Это расширяет кругозор. В бытовом смысле переезд из Красноярска в Ленинград в возрасте 17 лет был гораздо более драматичен, чем переезд за границу.
Основная проблема научной работы за рубежом — это ее временность. Контракты короткие, надо часто переезжать из города в город и из страны в страну. К тому же, надо эффективно работать. На постоянные профессорские ставки, которые подразумевают «более человеческую» жизнь — конкурс больше 100 человек на место. Мы вот так катались с тремя детьми, и это было такое специальное развлечение. Свой первый постоянный контракт я получил только в 2007 году в Шотландии.
Переезд за рубеж в вашем случае — это уехать туда? Или уехать отсюда?
Мной лично двигало любопытство как в отношении, собственно теоретической физики, которой я занимаюсь, так и в отношении собственных возможностей. Цели уехать из России во что бы то ни стало у меня не было. Наоборот, старшая дочь оставалась первые два года в России с бабушкой. В общем, сохранялась возможность, что мы вернемся. В Петербурге за мной несколько лет числилось место в институте, до сих пор есть квартира в центре города. Только года четыре назад стало понятно, что все-таки возвращение маловероятно — наши дети выросли уже здесь.
Почему именно эта страна?
Когда я учился в аспирантуре, была мысль поехать в Америку, я даже сдал разные экзамены для этого, но так и не подал документы. Как-то передумал. А уже после аспирантуры мне предложили поехать в Голландию на два года в интересный коллектив. Поэтому страну не я выбирал.
Интересно, что через 11 лет я снова начал работать в Голландии, хотя живем мы в Германии. Пересекаю границу каждый рабочий день два раза. Это занимает ровно 27 минут в одну сторону. В нашем случае просто так удобнее оказалось: моя жена работает в Германии, а дочь говорит по-немецки и ей проще ходить в немецкую школу, чем в голландскую. Хотя родилась она, кстати, в Голландии в наш первый приезд.
Самые большие различия России и вашей новой страны?
Это очень сложный вопрос, потому что я плохо знаю современную Россию. Я вырос в Советском Союзе, а в 90-е годы Россия менялась каждый год, поэтому непонятно, с каким годом сравнивать. После отъезда я практически на родине не бывал. Всего несколько раз, да и то в основном в Москве и Петербурге.
Поэтому мне проще сравнивать Германию с Англией или с Америкой, например. Есть определенные удобства в Германии, когда у вас много детей: совсем недорогие детсады, бесплатные университеты, приличное пособие на детей, наконец. Неудобно, что по-русски не все говорят: только один человек из пятнадцати примерно.
Самое большое отличие от Красноярска — это природа. В Красноярске абсолютно шикарная природа вокруг. Одни Столбы чего стоят, да и климат, на мой взгляд, замечательный. В Европе с этим большие сложности. Снег здесь так просто не увидишь и тайгу тоже. В наших краях почти все время дождь и сырость. Я уж не говорю, что таких рек как Енисей в Европе совсем нет.
С другой стороны, здесь можно сесть на машину и за день объехать несколько стран. Да и работать в университете здесь, мне кажется, интереснее чем в России.
Вы чувствуете себя чужим в новой стране? Как там живется русским?
Конечно, я чувствую себя чужим, если речь идет о культурной среде, в моем случае — немецкой или голландской. По-немецки я говорю с трудом. Голландский все только собираюсь выучить.
Дети свободно говорят на нескольких языках, я им даже завидую. Дома мы говорим только по-русски за исключением тех случаев, когда в гости приезжают старшие дети со своими друзьями и подругами.
С другой стороны, в Германии где бы вы ни жили — кто-то из соседей непременно будет русскоязычный. Все привыкли к массовой миграции, поэтому никаких особых сложностей в отношениях с «местными» нет. Мы, например, живем в маленьком городке с населением 50 тысяч человек, но на «Одноклассниках» зарегистрировано 1400 человек из этого населенного пункта.
В целом же люди живут в своих сообществах: профессиональных, культурных, этнических. Общение между этими сообществами практически отсутствует, но важно принадлежать хотя бы к какому-то из них.
Что касается отношения к России. В той среде, где я общаюсь, не принято обсуждать или тем более осуждать целые страны. Ведь любое обобщение такого рода — все равно неверно, да к тому же может обидеть кого-то из коллег. Все оценки, касающиеся гендерной, национальной или расовой принадлежности, здесь считаются неприличными.
Германия сейчас на 20% состоит из «понаехавших». Поэтому и проблемы с мигрантами здесь начались не в прошлом году, а гораздо раньше. Массовый заезд бывших граждан СССР в 90-е годы тоже проходил не гладко. А еще было немецкое воссоединение и проблемы с ним связанные. Теперь еще есть европейский рынок труда. За последние несколько лет огромное количество людей из Польши и Румынии приехало. Сейчас едут беженцы из Сирии, а заодно с ними — из Афганистана и Чечни.
Тем не менее, я точно могу сказать, что ходить по улицам здесь гораздо безопаснее, чем это было, скажем, на улицах Красноярска в 80-х годах.
Трудно ли найти работу/жилье?
Интересную работу вам, как иностранцу, можно найти, только если вы профессионал в какой-то области и ваше образование признано в Германии. С другой стороны, образование можно получить и здесь, тогда все проще.
Сначала мы так часто переезжали, что искать работу жене просто не имело смысла. Впрочем, она выучила немецкий и училась еще раз в университете: сейчас работает на четверть ставки психологом в организации при бирже труда.
От терапевта до маркетологаВ остальное время она занята работой в благотворительной организации «Доброе Дело», которую сама и создала. Это некоммерческая добровольческая организация, которая занимается помощью детям с тяжелыми заболеваниями из России и Украины. Сейчас в каждом большом немецком городе есть отделения — всего в работе задействовано около 300 человек. В итоге моя жена еще более занятый человек, чем я. Это действительно благотворительность. Денег никто не получает.
С жильем же в Германии все просто. В маленьких городках с арендой квартир и домов нет никаких проблем. В больших городах и на юге страны жилье найти посложнее, но можно. Я думаю, в пределах 1000 евро в месяц можно найти просторное жилье в любой точке Германии.
Если говорить об адаптации в целом, то она, думаю, напрямую связана с самореализацией. Сейчас мы с женой активно и с удовольствием работаем, так что можно сказать, что мы действительно адаптировались.
Уезжая из России, с чем/кем было тяжелее всего расставаться?
Помимо родителей, это, несомненно, Столбы и все, что с ним связано: в первую очередь, люди.
На самом деле, я собирался приехать в этом году на конференцию в Петербург, но ее отменили, потому что в России закрыли фонд «Династия». Но со мной работает московский аспирант, Иван Адо. И он каждый год ездит в Красноярскую Летнюю Школу на полный сезон. Еще у нас есть совместный проект на четыре года с российскими учеными из Петербурга. Так что, несомненно, связь с Россией есть. Правда, я ничего не знаю про «отечественную науку». В моей области она вся по определению международная.
В Европе и в Америке существует огромная диаспора российских ученых, многие из которых сейчас занимают самые высокие посты, а некоторые получают Нобелевские премии. Я бы не стал называть эту общность людей «тусовкой» — скорее, это часть профессионального сообщества, выделенная по языковому принципу. Туда, кстати, и украинцы входят, и грузины. Отношения между людьми, я думаю, такие же, как и в любом сообществе.
Экономика вашей жизни в новой стране: больше/меньше зарплата, больше/меньше траты. Стало легче жить в плане денег?
С Россией, опять-таки, не могу сравнивать. В момент отъезда моя зарплата научного сотрудника составляла 18 долларов в месяц. Правда, пока я был в аспирантуре, платили больше. В рублях я не помню цифры, поскольку курс менялся все время. Здесь первые годы, лет этак 12, тоже было непросто. Теперь двое старших детей обеспечивают себя сами и живут отдельно, жена тоже работает.
Месячные расходы на нас четверых примерно такие: €700 (56 тыс рублей) еда, €1300 (~100 тыс. рублей) жилье вместе с коммунальными платежами, €160 (13 тыс. рублей) детсад, €400 (32 тыс рублей) на две машины, €500 (40 тыс рублей) на развлечения, €250 (20 тыс рублей) на выплату кредитов, €500 откладывается на будущий отпуск, и, наверное, €300 на одежду в среднем. Медицинская страховка еще €300 где-то на семью. Мебель мы практически не покупаем, ремонты не делаем.
Сколько вы уже живете Германии? Были ли мысли вернуться в Россию?
С переменным успехом мы в Германии с ноября 2001 года. Правда, я за это время провел 5 лет в Шотландии и почти год в Америке, а старший сын до сих пор в Шотландии живет.
В России моя профессия не востребована, а качать нефть и газ пока не предлагали. К тому же, нам бы было трудно решить, куда именно возвращаться: в Петербург, Москву или в Красноярск. Пока что российские границы для нас открыты и можно туда ездить хоть на целый месяц. Правда, нельзя сказать, что мы часто пользуемся этой возможностью.
Михаил Титов специально для интернет-газеты Newslab.ru
