Художественный руководитель и дирижер образцового Красноярского детского хора.
Родилась 22 июля 1950 года в деревне Орловка Бирилюсского района.
Окончила дирижерско-хоровое отделение Красноярского педагогического училища, затем – институт культуры в Улан-Удэ (Бурятия).
Заслуженный работник культуры России.
Замужем, имеет дочь.
Когда известный импресарио и владелец канадской концертной организации Overture Concerts Джордж Цукерман впервые услышал хор Людмилы Стебеньковой, он, не задумываясь, заложил только что купленный дом и на вырученные деньги привез хор в Канаду.
За сто гастрольных дней Красноярский детский хор дал семьдесят семь концертов в девяти провинциях Канады, Цукерман выкупил дом и на оставшуюся прибыль организовал хору Стебеньковой турне по Америке. Дети дали шестьдесят три концерта в США, но желающих попасть на их выступления было так много, что срочно пришлось организовывать еще одно турне.
«Я знал, что это хороший хор, но не предполагал, что он так хорош! – говорил расчувствовавшийся Цукерман репортерам, которые удивлялись, как он не боялся прогореть. – О! Никакого риска! С этими детьми из Сибири можно только преуспеть».
Вспомнила эту фантастическую историю десятилетней давности. Сейчас приглашают, Людмила Гельмутовна?
Сколько угодно! Через год нас ждут в Швеции на фестивале «Сонбридж» («Песенный мост»), который организовывает финн Эррки Похьяла, основатель самого известного в мире хора «Тапиола», культовая фигура в хоровой музыке. В 2007-м опять едем в Канаду и Америку, потом – в том же 2007-м – в Швейцарию. Нас впервые пригласили на престижнейший фестиваль, который проходит в Базеле. Сюда, на выступления самых знаменитых хоров мирового уровня, каждый год съезжаются представители известных аристократических фамилий. Своего рода музыкальные Канны.
А что же на родине?
После недавней победы на конкурсе имени Георгия Струве в Артеке его дочь Мария Струве прислала нам специальное приглашение на фестиваль «Молодые голоса будущего-2006», обещает организовать концерты в Москве: в Институте имени Гнесиных, в зале Чайковского, в Большом зале консерватории.
О таких залах можно только мечтать!
Мария Струве считает, что и таких хоров, как наш, в Москве просто нет. А она – большой знаток хорового пения, президент Международной гильдии дирижеров-хоровиков.
И украинцы после конкурса сразу же зазвали выступить с сольными концертами в Киеве, в великолепном зале Киевской филармонии.
Говорят, в Крыму поклонники ходили за вами по пятам. Для хора это как-то необычно.
Вообще-то мы не собирались участвовать в этом конкурсе, памятуя, как тяжело далась прошлогодняя поездка во Францию, на фестиваль лауреатов-победителей европейских хоровых конкурсов. Париж, Версаль, Авиньон! Концерты в Папском дворце! Все было прекрасно, но…
… очень дорого.
Конечно. А мы ведь – хор, нас пятьдесят человек! Помня об этих трудностях, на поездку в Артек долго не решались. К тому же до последнего момента толком ничего не могли узнать о конкурсе. Даже в Интернете не сразу нашли сайт устроителей. А когда связались с ними, оказалось, опоздали со сроками: все заявки уже поданы. Мы погоревали и забыли о конкурсе, как вдруг из Артека приходит электронное письмо – освободилась вакансия: не приедет хор из Санкт-Петербурга. Хотите? Я поняла: нельзя лишать детей такого восторга – море, лето, Крым!
И сложнейшая конкурсная программа в придачу.
Мы трудностей не боимся. И самое сложное произведение для выступления выбрали сами: фрагмент оперы Станковича «Цвет папоротника» отказались петь даже украинские хоры. Там главная трудность знаете в чем? Солистка должна петь на очень длинном, широком дыхании. И брать его только в том месте, где в партитуре стоит запятая, хотя темп произведения и определен как свободный. Ну, и потом, там – чувства, драма, смерть. Нашим выбором были удивлены даже взрослые музыканты. А попробуйте спеть это в тринадцать лет! Наша Ксюшенька Должникова спела. Да как – в самое «яблочко» попала!
Главный приз «Артековских зорь» Кубок Авдиевского вы получили из рук самого Анатолия Авдиевского, музыканта авторитетнейшего, которого знают не только на новой Украине. Достаточно сказать, что он – народный артист СССР и художественный руководитель Академического хора имени Григория Веревки.
Анатолий Тимофеевич был растроган нашим выступлением. Назвал его лучшим, а хор – единственным коллективом, справившимся с обязательной конкурсной программой. Восторгался: «В ваших детях столько таланта и достоинства!». Для меня эти слова – как Нобелевская премия. Но конкурсы я не люблю!
Вот так категорично?
Очень субъективная вещь. В искусстве убийственно кого-то сравнивать с кем-то. Тем более – выставлять оценки. Моцарта можно сравнить только с Моцартом! Неловко кого-то и рядом ставить.
Ну, почему же? Сальери!
Если мы сейчас вообще затронули тему «гений и злодейство», уверяю вас, Пушкин был неправ, когда утверждал, что это – «две вещи несовместные». Еще как совместные! Уж я-то знаю.
Приходилось на себе испытывать зависть коллег?
И не раз. Однажды ныне покойный Иван Шпиллер мне сказал: «Ластонька! Ничего не поделаешь, придется вам с этим смириться. Зависть будет идти рядом с вами всю жизнь».
И вы успокоились?
И я успокоилась. К этому надо относиться, как к неизбежности. Как к погоде, если хотите. Не злимся же мы на ветер или дождь.
Вернемся к конкурсам…
Я убеждена, что разучить конкурсную программу из нескольких обязательных произведений способен любой профессиональный коллектив. Нам хватило месяца. А вы попробуйте дать двухчасовой сольный концерт а капелла из двух отделений! Или вот: проехать с гастрольным туром с Востока на Запад США, где концерты каждый день. И отменить их нельзя, поскольку билеты зрителями раскуплены задолго до выступлений и за аренду залов заплачены немаленькие деньги. Завистники видят только верхушку айсберга – заграница, цветы, аплодисменты, поклонники! А неустойка?
Вы вспомнили историю с Джорджем Цукерманом. Но никто не знает, что он волосы на голове рвал, когда мы неделю не могли вылететь в США из Владивостока из-за сильных морозов? Уже распрощался со своим домом.
Кстати, о Цукермане. Он – по-прежнему ваш импресарио на Западе?
Джордж постарел и давно ушел бы, как у нас говорят, на покой. Но не хочет бросать хор, ищет себе замену. Боюсь, не найдет. Удивительный человек: даже в западной музыкальной тусовке таких больше нет! Всем детям, когда мы улетали в Россию, сделал подарки на память о себе. Справлялся ежедневно во время гастролей, не болит ли что-нибудь у кого-то, почему Катя грустит или Сережа ходит хмурый. Всех детей знает по именам.
Вы в хор, Людмила Гельмутовна, каких-то особенных детей берете?
Самых обыкновенных. Скажу больше, даже тех, кого из других хоров повыгоняли! Это они – «бездари» и «охламоны» – потом первые места на конкурсах занимают.
Думаете, вам поверят?
Записывайте мое обращение: дети, приходите к нам в хор! Мы всех примем и научим петь! Это – шанс увидеть Великие Озера и Кордильеры собственными глазами, а не на картинке в учебнике географии.
То есть у вас запоет любой?
Для этого, по большому счету, нужно только раз отравиться ядом сцены и вкусить аплодисменты зрителей.
Я думала, нужен голос и музыкальный слух – в первую очередь.
Прекрасно, если все это будет! У меня есть потрясающе одаренные дети, и есть – просто дети. Так вот, вторые, в погоне за первыми, порой достигают удивительных результатов! И открывшийся голос, бывает, самым меньшим, что они находят внутри себя.
Что же еще можно обнаружить в себе, бегая в хор три раза в неделю?
Мужество. Вот вам пример. Для выступления в «Артеке» я готовила двух солисток. На всякий случай. Одна – такая украинская дивчина: высокая, статная, с косой. И вторая – крошка Ксюша Должникова. У первой девочки от волнения пропал голос. Я говорю: «Ну, Ксения, выручай!». А надо сказать, что солистка на сцене стоит впереди меня: я ее даже взглядом ободрить не могу. И вот, выходит Ксюша и выдает такое! В зале, по-моему, плакали. Мы потом в овациях утонули. Это была дань не только голосу, но и характеру. Стальная девочка!
Вы сами-то когда петь начали, Людмила Гельмутовна?
Да с пеленок. И всегда меня тянуло петь именно в хоре. И что вы думаете, я узнаю? Оказывается, мой дедушка с немецкой стороны был пастором, руководителем церковного хора и оркестра. И мой отец пел, и моя немецкая тетушка поет, и ее дочь! А таких певунов, как моя русская родня, еще поискать! Так что было в кого стать хормейстером. Мама рассказывала – когда я родилась, они с отцом долго не могли мне имя выбрать. А в школе вместе с ними работала ссыльная учительница русского языка, цыганка Рада Богдановна. Она и посоветовала назвать меня Людмилой. «Не сомневайтесь, – говорит. – Будет вокруг вашей дочери всегда много хорошего народу, и будет она ему милой!».
Выходит, угадала.
Угадала, хотя я в такие вещи не очень верю.
А как же всякие приметы и суеверия, которыми так грешат артисты?
Ну, какие могут быть суеверия, когда у собственной дочери день рождения 13-го числа? Правда, был случай, когда мы пели песню на слова Алексея Толстого: «И посох мой благословляю, и эту бедную суму…», хор вдруг начали преследовать денежные затруднения, все время какие-то досадные недоразумения случались. Эта «бедная сума» так нас измучила, что пришлось расставаться с песней, хотя публика нас всегда с ней на бис вызывала.
Во что же верите?
В удачу.
Это ответ завистникам?
Говорят, удача приходит только к тому, кто к ней готов. Я столько работаю, что она еще ни разу не заставала меня врасплох.
Беседовала Светлана Вахтангишвили
