Аналитика иных козней путинского правительства в чём-то схожа. В Париже есть поговорка: «самая красивая девушка Франции может дать только то, что она имеет». Что относится не только к девушкам и не только к Франции. Есть ограниченный набор комбинаций – из того ресурса, который имеется.
Людоеды, болтуны и прогресс
Простим себе банальность, возьмем проблему ЖКХ. Чем банальнее, тем даже лучше – нагляднее. По словам Сергея Кургиняна, тут нет человечного выхода, есть лишь «вилка»: или людей начнут выставлять на улицу, или все потихоньку сгниет. Или мы будем людоедами, или у нас отвалятся трубы, и мы не будем вообще никак. Кургиняна сложно заподозрить в каком-то «либерализме», в эстетическом наслаждении чистым рынком: консультант ГКЧП в 1991-м, консультант при Верховном Совете в 1993-м, автор книги «Белый коммунизм», не любящий, в частности, бояр из КПСС за предательство, и менее солидных бояр из КПРФ…
Но еще раз: проблема ЖКХ реально возникла около 15-20 лет назад. Мы можем быть как Горбачев или быть как Ельцин. Или мы говорим речи, и все тем временем разваливается, или мы рубим по телу. Кургинян склоняется, чтобы мы были как Ельцин. Парадоксально, говорит он, но только такие «людоеды», как Чубайс и Гайдар, могли спасти Россию на рубеже 1991-1992 гг. От голода, от гражданской войны, от распада на территории. Нормальный человек, говорит он, ну скажем, первый премьер России Иван Силаев действовал бы нормально – и что? Гнилая, черная, иномирная наша реальность не почувствовала бы воздействия. Реальность почувствовала Гайдара и сохранилась: какая-никакая, а есть.
О реформе ЖКХ заболтались вплоть до того, что она «убьет средний класс». Реформа вроде бы пошла, средний класс здравствует. Лишняя тысяча в месяц – обидно… но не смертельно. Малоимущие, которым оно смертельно, сидят на субсидии, тоже пока живы, глазами лупают.
Если услуги ЖКХ товар – они, так или иначе, все равно продаваться будут. До свободного рынка рабочей силы и капитала никакой «экономики» (в марксистском понимании) вообще нет, есть хозяйственные уклады доэкономических типов – родоплеменной и т.д. В этом смысле, например, «советской экономики» еще не было, производительные силы не доросли, и при коммунизме ее не будет, как не будет ни «производительных сил», ни «производственных отношений». Экономика – исторически временное, промежуточное в сути явление. Но если экономика появляется, ее уже нельзя «спрятать». Ее, в историческом движении, можно снять, но это, для начала, требует иных производительных сил, коих пока нет. Которые, себе на погибель, и должна нам вырастить экономика, в чем, исторически, ее основная миссия…
Первые десятилетия капитализма в Европе понизили жизненный уровень масс. Как это ни странно. То есть общественное богатство росло, но большинству это ничего не давало. Крестьянин в позднем феодализме жил лучше, чем английский рабочий 19-го столетия. Прогресс? Да, потому что из противоречий эпохи А следует эпоха Б, а обратное невозможно. После эпохи Б, наконец, наступает эпоха В, наступает закономерно: все конкретные минусы относительно эпохи А в ней отсутствуют… У нас – то же самое.
Мир деньгам, война архаике?
А теперь вернемся с небес теории. На земле у нас Россия в 2004 году. С налогами, Жилищным кодексом, с реформами образования, с грядущим отбиранием льгот (у многих) и выселением из квартир (немногих: к нынешнему числу бомжей добавится, максимум, еще столько же). Все «честные люди», руководствуясь «здравым смыслом», протестуют против «политики правительства». Михаил Делягин, с виду совершенно беcпафосный экономист, договорился до слов «антиконституционный переворот». Еще раз: это про монетизацию льгот, а попрание Конституции в том, что у нас, по Конституции-то, «социальное государство». А окончание льгот делает его, стало быть, вопиюще антисоциальным. То есть, по логике, в 1990-е годы у нас было ну очень социальное государство.
Сторонников льгот обвиняют в том, что они сами толком не знают те «несколько тысяч юридических изменений», что вносит печально известный законопроект. Охотно верю (вполне оправданная вредность: посмотреть, как та же Раиса Кармазина сдавала бы соответствующий экзамен). Из чего не следует, что противники нашего печально известного знают эти «тысячи поправок» лучше. Да хуже знают – положа руку на сердце. Нацбол, голодающий в знак протеста, скорее всего безбашенный, чистый и совестливый парень, но важно-то, увы, не то… а что экзамен он сдаст похуже Раисы Кармазиной… В отсутствии ума всегда есть прекрасная возможность выбирать сердцем, но если всех вороватых мэров заменить совестливыми безбашенными парнями – на вторую неделю загнется Россия (это я как совестливый парень могу гарантировать).
Давайте посмотрим на монетизацию с двух сторон. С принципиальной (какой принцип – права или деньги – лучше) и арифметической (как лучше конкретным людям). Один ответ, я настаиваю, можно выудить, не зная почти ничего, а другой вообще никому не ведом.
Любые льготы, как это ни парадоксально звучит, суть элемент растворенной в обществе сословности. Это совестливая в сути вещь, будь это льготы, положенные дворянину, или попу, или убогому, нищему (а герои Советского Союза занимают тут какое-то промежуточное положение, то ли такие сирые, то ли такая знать) Но это не коммунистическая, это феодальная по сути вещь, это что-то общинное, но скорее средневековое, нежели постбуржуазное. Это естественный принцип логически предшествующей эпохи, строго необходимый там. И необходимо снимаемый впоследствии.
Капитализм переводит качественные отличия в план сугубо количественных, тем самым он вводит универсальную меру. Деньги – это универсальная мера, и в таком качестве им исполнилось всего лет пятьсот, не более. Деньги – очень молодая придумка (по-настоящему, в сегодняшнем значении, они появились, когда появился рынок земли, рынок капиталов и рынок рабочей силы: в средние века, соответственно, денег не было). Универсальная мера необходима, потому что она соответствует сути индустриального производства. Это долго объяснять, почему, но коротко: суть в предельном разделении труда на атомарные операции, где, парадоксальным путем, любой труд (в нулевой-то степени творчества) равен любому другому. Конвейеру все равно, дурак за ним или гений. Более того, в нашу эпоху любой труд организован по типу индустриального. Скажем, есть понятие: информационный конвейер. Производство в наш период развивается только так. И вот этот мир нуждается в деньгах как «универсальном эквиваленте универсального рабочего времени», а до этого денег особо не было (не нужны), и в постиндустриальном мире «не в деньгах счастье».
Это очень общее рассуждение, да. Если попроще: чем больше всего переведено в товарно-денежный вид, тем быстрее крутится экономика. Отсюда, кстати, весь цинизм эпохи, и раньше такого не было, и потом не появится. Это к прогрессивной роли зла в истории… В стране психопатов и сволочей (где «продается все») просто выше обороты, выше производительность труда, выше отдача на капитал, и все. США, конечно, чисто эмпирически империя зла (самый высокий уровень убийств в мире!), и это же закономерный лидер современного мира. Фокус в том, что чем быстрее двигаться в полосе дерьма, тем быстрее из нее выйдешь. Правда, и дерьма загребешь побольше, но главное-то – бежать…
То есть критически, чистым разумом: льготы – это прежде всего такая архаика. И обмен натуральный, и проезд бесплатный, и товар за выслугу, и пайка в натуральном эквиваленте – все это вещи, противные экономике. Она от них кривится, корежится, растет медленнее или вообще не растет. В пределе не должно остаться сегментов, где властвовали бы феодального типа права – вместо простых буржуазных денег.
Это с колокольни принципа.
Бла, бла, бла
Теперь спустимся вновь на землю, с точки зрения земли: народу-то ведь хуже будет? Мы выучили это как аксиому, но что такое, простите, «народ» – есть конкретные живые люди. Их много миллионов. Однозначно, что жители глубинок и сел от любой монетизации только выиграют. Смешные в мегаполисе полтысячи рублей там, не поверите ли, очень хорошие деньги. Реальные деньги. На них семья неделю живет. И вот их просто дарят. И ничего у этой семьи взамен не исчезнет, потому что ничего и не было.
Надо считать, надо очень точно считать. Честным людям с арифметическими способностями надо садиться за калькулятор и минимум месяц считать, и закон, и тысячи поправок. Сколько миллионов людей выиграет, и сколько проиграет, и насколько – в разных планах – одно больше другого. Я не знаю. У меня нет калькулятора, не великие арифметические способности, у меня нет на то месяца. Наконец, это просто не моя работа. И вот я, значит, не знаю. А чего знаю? Что любой, не сидевший с бумагой и калькулятором, не притомившийся, не давший сто страниц распечаток, не способный мне рассказать на пальцах да цифрах, и при этом чего-то орущий… ну просто болтун. Независимо от его позиции. Независимо от того, голодует он на лужайке или жирует в Думе. И никто не может ничего сказать, все глаголят. А я, повторюсь, не знаю, потому что мне никто не сказал. То есть я одно знаю…
То есть – с точки зрения общих истин, там не надо ничего считать – деньги как принцип правильнее прав как принципа. На сегодняшнем, скажем нудно, этапе исторического развития. А сколько это денег, должно было посчитать гражданское общество. Кабы оно было. Не чиновники, не экстремалы в майках. В задачу и первых, и вторых объективные расчеты не входят. Ну а за неимением счетоводов принимаем того, что есть. Или, при желании, идем на лужайку. Или, коли совсем невтерпеж, если субъектом безбашенной политики лучше быть, нежели ее объектом: выбираем себя в Думу…
Тактики и стратегии
Еще раз окунемся в быт. Что там еще? И в налогах, и в жилищной реформе, и в преобразованиях «социалки» надо очень тщательно смотреть. Может быть, опять с калькулятором. Там, по большому счету, нет общей злостной направленности. Там есть, во-первых, простое признание уже состоявшихся вещей. И здравоохранение фактически уже стало платным, и квартиры давненько перестали «давать», и т.д. Но только сейчас это прописывается. Довольно неприятной реальности ставится рамка: официальная, юридическая. С этой рамкой реальность проще вывести куда-то в более светлую сторону, если ее сейчас не поставить – вообще упустим шансы воздействия. А так по крайней мере все честно. В законе и в жизни все примерно совпадет. В конце концов экономика – это тоже всегда искусство возможного. Ну что, «спасибо за честность?». Вместо этого говорят про «антиконституционный переворот» и «демонтаж социального государства». Это, значит, про замену капитализма спонтанного и «бандитского» капитализмом нудным и «государственным». Это, собственно, и есть пока главный вектор.
Ну а кроме главного вектора есть много откровенной и бессовестной дури, ну есть. Указания гражданам разбирать аварийные дома за свой счет, и т.п. Для публицистики это самая приятная тема. Но давайте все же дифференцировать: где вектор, а где не умно. Если мы хотим поругать «не умное» – это один пилотаж. Если мы собрались обсуждать вектор, понимая, что это, откуда и почему – это другой пилотаж, это другие проблемы, это совершенно иное слово и иное дело…
Александр Силаев
