Ург спустился вверх по лестнице, дверь закрыл, вошёл на улицу. И, уже хотел повеситься - солнце продолжало хмуриться. Дождь со снегом были хлопьями. Вниз и вверх бродили шизики, Почему-то кверху жопами, Вопреки законам физики. Ноги парились от холода, Знать, носки давно не мытые. Стало тягостно от голода - А, кругом - буржуи сытые. ...Я запрошлом понедельнике, С синтаксисом заворачивал, И порывшись в психоделике, Людям мозги заморачивал.
Ещё хотелось бы заметить, что, в отличие концептуалистов 90-х годов, которые ударились в метафористичность и в уход из "зоны смысла", то, Чёрный Георг возрождает в своей поэтике главное преимущество, главную традицию русских классиков 19, начала 20 века, - это высокий смысл истинной поэзии. Каждое произведение у ЧГ, - это, на мой взгляд, - стих-идея. Помимо экспериментов с синтаксисом, Чёрный Георг занимается и с семантикой слова. Но это уже другой разговор. Сам ЧГ так говорит о себе и о психоделике: "Для меня каждый стих как свершение. Важно чтобы каждый стих становился законченным, чем-то ударным, самодостаточным, чтобы был для читателя нужен. Умному, вдумчивому, интеллигентному читателю сообщал что-то глубокое, нужное, чтобы помог понять, что он ещё не успел и не сумел воспринять.. особенно в трансцендентных стихах. Я являюсь бесспорным первооткрывателем направления, которое рано или поздно должно сдетонировать - и взорвать современную литературу изнутри, - и это, разумеется, ТА САМАЯ ПСИХОДЕЛИКА."
Прошу прощения за задержку с ответом. Но автор под ником "Е" задал очень интересный вопрос о новаторстве поэзии Чёрного Георга. Это очень большой вопрос, а ответ потянет на диссертацию. :) Хочется заметить, что я выступаю под реальной фамилией. В то же время, мне не известно с кем я полемизирую и на каком уровне человек, задавший вопрос. Но я доверяю вкусу и выбору Антона Нечаева, который собрал в своих рассылках достойные имена литераторов, то я , с его позволения, попробую дать полемический ответ, который, может быть, и не будет соотноситься с темой его поста, но, всё-таки, речь будет идти о современной поэзии и её достоинствах. Так в чём же я вижу новаторство в произведении Чёрного Георга? Сам ЧГ в рецензиях даёт такую оценку, в первую очередь, говоря о произведённом им эксперименте, как "гнуть синтаксис" русского языка, который нисколько не мешает проявлению идеи в многомерных пластах текста: ".. я попытался с синтаксисом поэкспериментировать в подобном ключе: если ты разрушаешь идиомы, но разрушаешь их не полностью - и они остаются узнаваемыми, - то читатель совершенно спокойно может по ним ехать - без возникновения какого-то внутреннего ощущения неприятия. .. занятно получается, - аберрации синтаксиса не могут размыть идею текста.." Ни в коей мере я не могу согласиться с мнением Каменской, что в "Цветастом Урге" Чёрного Георга есть "абсурдизм". Помилуйте! Какой же это абсурд, если в этом произведении выплывает потрясающая, драматичная Идея служения Поэта социальному обществу. Каково общество, - таков и Поэт. Пушкин в 19 веке восклицал в своём "Пророке": "Глаголом жги сердца людей!" В 21 веке Поэт мрачно вторит: ... “Живи, как если бы вымер, не свободен двигаться, не испытывал к себе любви, но заклято был влюблён в ловца тех стрекоз, которым в головах беспокойно не сидится, и без которых люди – голыми остаются под ресницами. Горизонт вовнутрь раздвинется, кончишь жизнь иными целями, кои переоценить нельзя, и нельзя недооценивать.” В 19 веке русское общество при жизни Пушкина было одержано прогрессивными идеями декабристов смены тягостного царского строя и благородным подвижничеством во имя благородных, высоких идей. В 21 веке русское общество, как общество русских людей размылось в инфантильности униженного Духа и фальши мелкопоместного гламурного желания выпендриться наружу не достоинствами, а перечислением духовных извращённых слабостей и отсталости, как во взглядах, так и в узости совкового мышления, которое досталось в наследство от старого большевистского строя. Что же делать большому Поэту в 21 веке перед глухой стеной равнодушия и невозможности пробить словом тщеславие мелкотравчатого существования, довольного предоставленной кормушкой жидкого пойла? Судьба поэтов в России, - незавидная и злая судьба, если вспомнить, что многие русские поэты не умирали своей смертью и уходили из жизни в расцвете лет. Если вспомнить судьбу недавно умершего, в российской глубинке, поэта Егора Летова в 43 года, то нужно воздать хвалу богам, которые предусмотрительно определили Чёрного Георга проживать и творить на Альбионских берегах Англии. Гений и страна зла - несовместимы. Не смотря на смену эпох в России, - зло, которое закоренело, по- прежнему живуче и губит любые творческие начинания и гениальные идеи. Чёрный георг уже не раз открыто высказывал свою гражданскую позицию и критику существующего кризисного положения в русской современной литературе, насильно удерживаемой чиновниками и послесталинскими выкормышами у рулей современной поэзии: "Никогда ещё официальная русская литература не переживала более чёрных времён; даже сталинские и брежневские годы кажутся сказкой в сравнении с тем беспределом, какой господствует сегодня."(ЧГ) Дело не в том, что в России не рождаются таланты. Дело совсем в другом: в "опилках" в головах русских и в их не умении, не то что взращивать таланты, а в их элементарном неуважении к таланту, неумении ценить и беречь искры божьи. Вот как просто и гениально, достойно пера Пушкина пишет об этой тяжкой проблеме русского общества Чёрный Георг в другом стихотворении "Гений и злодейство": И вдруг сказал, нацелив вилку в лицо, как дуло пистолета: “У русских в головах – опилки. И вздор. Но дело-то не в этом.” “Так в чём тогда? – Скажи, помилуй! В том, что не смыслят ни бельмеса? В русланьих происках Людмилы? В блинах? В наличии дантесов?.. В неведенье? В плохих дорогах? В том, что зима длиннее лета? В лаптях? В количестве острогов?” “Мой друг, беда совсем не в этом; – и не в дурных людей засилье, и не в отсутствии хороших... А в том, что гениев в России могло бы быть НАААААМНОГО БОЛЬШЕ.” Кстати, это стихотворение было включено Чёрным Георгом для конкурса "Пушкин в Британии" в блестящую подборку стихов. Но, увы.. организатор конкурса с интересной фамилией Борушко применил к композиции стихов ЧГ , по его признанию, "внелитературный подход" и исключил из конкурса. Тем самым, подтвердив своё совковое происхождение и нищету мышления, которое не исправляется даже на берегах "туманного Альбиона". Тем не менее, этот самый Борушко со своим "внелитературным подходом" включён в жюри нового международного масштабного конкурса на "Автобане" литературы. ну да.. доморощенное внелитературное злодейство и прокат автобана на широкой трассе мировой литературы, видимо, в конце концов, совместится, и, мировой читатель, ещё раз будет иметь возможность видеть внелитературные трюки и зло от от борушкинских опилок на обочине Автобана. Но, в общем то, я немного ушла в сторону от анализа стихотворения ЧГ "Цветастый Ург". Таким образом, если я не согласна с выводами Каменской о "абсурдизме" в произведении ЧГ, то вполне можно согласиться с ей выводом о "..своеобразном психологическом протесте против жесткой социальной конвенциональности." Да, протест есть, но где же тут "английская эксцентричность"? Нет, это не "английская эксцентричность" и не "странность высказывания", а русский эксперимент по сгибанию синтаксиса на привычных уже штампах и стереотипах, которого мы ещё никогда не видели и, который, возможен только в психоделике. Именно в психоделике известные ранее приёмы и методы приобретают новые, неизвестные доселе черты и необыкновенный размах в пространстве, в котором, оказывается, смысл может пружинить и изгибаться, трансформируя мысль и идею произведения в неожиданном, ином ракурсе восприятия. Результат синтаксического эксперимента у ЧГ получился ошеломляюще удивительный. Казалось бы, на первый взгляд, привычные, простые словосочетания:"спустился вверх", "дверь закрыл", "вошёл на улицу" , "ноги парились", "впервые свидимся","солнце продолжало хмуриться"; "опушка города" НО.. Когда автор гнёт и изменяет синтаксис привычных словосочетаний и его логику, то наяву начинает проявляться в языке иная реальность и НЕЧТО, которое можно отобразить только в поэзии. Само название в стихотворении противоречит всякой логике и смыслу: "Невстречаемый Ургом", а это уже есть известный нам символистский приём стилистической фигуры анаколуфа, где есть нарушение логической правильности речи. НЕ встрчаемый, - то есть, это герой, который никогда не встречался Ургу, но о котором Ург знает. Кто такой Ург? Это ли главный герой произведения? Сочное имя из трёх букв напоминает урчание зверя. По аналогии мне вспоминается известный герой поэмы Сергея Есенина, где главный герой, - Чёрный человек. Что интересно и совпадает у поэта 2о и 21 века,- Есенин тоже в своей поэме применяет несколько анаколуфов с нарушением грамматики и синатксиса: "Голова моя машет ушами";"Ей на шее ноги Маячить больше невмочь"; Но, в целом, на современный взгляд и вкус, на выражение отношения к своей эпохе и стране " самых отвратительных громил и шарлатанов" Сергею Есенину пришлось сделать целую поэму, когда Чёрный Георг обошёлся минимальными средствами наращивания анаколуфов и сгибания синтаксиса. Разительную разницу между обличительной лирикой Есенина и трансфинитной психоделикой Чёрного Георга нужно просто почувствовать. Сергей Есенин не гнушался до нагнетания мрачного чувства и страха многократным повторением прилагательного "Чёрный": Черный человек Водит пальцем по мерзкой книге И, гнусавя надо мной, Как над усопшим монах, Читает мне жизнь Какого-то прохвоста и забулдыги, Нагоняя на душу тоску и страх. Черный человек Черный, черный! «Слушай, слушай,— Бормочет он мне,— В книге много прекраснейших Мыслей и планов. Этот человек Проживал в стране Самых отвратительных Громил и шарлатанов. Георг же пошёл иным путём, путём сгибания синтаксиса, подобно кузнецу, который мог скручивать из гвоздя косичку. Не смотря на противоречивость и не логичность штампов, удивительным образом прорисовывается невероятная, фантастическая личность Урга - Чёрного человка. В то же время, без всякого нажима автора и его повторов и декламации в произведении слышится, и воспринимается правдивость и реалистичность авторской интонации. Ург, - не простой человек, - он - Цветастый. Ург не ходит просто так по лестнице, а "спускается вверх" Спускаться вверх никак нельзя, но Ург делает это, как будто он спускается, откуда выше от того места, откуда начал свой спуск: Ург спустился вверх по лестнице, дверь закрыл, вошёл на улицу. Дождь со снегом был прелестным, но солнце продолжало хмуриться. Ноги парились от холода. Всего пять строк в стихе, а впечатлений масса. Этого впечатления страшного Чёрного человека - "авантюриста... лучшей марки" Сергей Есенин добивался в поэме на несколько страниц. В декабре в той стране Снег до дьявола чист, И метели заводят Веселые прялки. Был человек тот авантюрист, Но самой высокой И лучшей марки. Был он изящен, К тому ж поэт, Хоть с небольшой, Но ухватистой силою, И какую-то женщину, Сорока с лишним лет, Называл скверной девочкой И своею милою. У Чёрного Георга два глагола стоят рядом: закрыл-вошёл. Можно согласиться, что Ург вошёл на улицу, как в иной мир. Ург спустился в иной для него мир, - человеческий мир. Спуск для Урга тоже был непростым. Я бы сказала, что страшный спуск, потому что от такого спуска хмуро стало и ноги у Урга "запарилились", словно от жары, но на самом деле страшному, Чёрному человеку из иного мира в человеческом мире было , - холодно. И так холодно и жарко, что пришлось мистические "выжимать тапочки": солнце продолжало хмуриться. Ноги парились от холода. Ург Цветастый выжал тапочки на пути к опушке города. Одна единственная строка с анаколуфом о "опушке города", - но опять и снова повергает в изумление фантастичности образа Урга, который несомненно был в неизмеримом пространстве на "опушке", - то есть не в самом городе, а в неких пределах города. "Вознижался", - это не возвышался, - это вообще, - новояз с намёком на то, что где-то внизу был торг. Заполненный безлюдьем, - удивительный анаколуф, но в то же время удивительный образ одиночества. Странный этот Ург. Куда же он стремится и зачем пришёл в пространство города? Читаем дальше и видим, что Ург, словно булгаковский Воланд, стремительно оказывается "впереди" торга. Но не только впереди, но и сверху, потому что торг перед ним "вознижался колодой карточной": Впереди – колодой карточной вознижался торг, заполненный сплошь фигурами безлюдными. Ургу он всегда запомнился толчеёй и недосудами. Что интересно, торг - это есть торг и многолюдье, где люди меняют деньги на товар. Но разе есть дело Ургу до торга? Для него там нет людей, а есть -"безлюдье". Ург уже бывал там не раз, потому что торг ему "запомнился толчеёй и недосудами". То есть запомнился творимой несправедливостью. Именно здесь, в безлюдье торга, который был безлюдным для Урга, - впервые, автор, "проповедующий фетишизм", встречается с Ургом, который заранее приготовил ему речь, следовательно, вовсе не случайно спустился Ург из иных миров, а именно для встречи с автором в безлюдье торга: Здесь опять случился я ему, по пути впервые встретившись, – словно будда невменяемый, проповедующий фетишизм. Ург сказал: “Живи, как если бы вымер, не свободен двигаться, не испытывал к себе любви, но заклято был влюблён в ловца тех стрекоз, которым в головах беспокойно не сидится, и без которых люди – голыми остаются под ресницами. Горизонт вовнутрь раздвинется, кончишь жизнь иными целями, кои переоценить нельзя, и нельзя недооценивать.” Многое можно почерпнуть в назидании Урга для автора. Как можно жить, если ты уже "вымер"? Странный и жуткий анаколуф. Такова ли доля современного Поэта? Слово Поэта невостребованное. Слово Поэта не слышат и не хотят слышать. Поэт не свободен "двигаться". Есть ли это свобода без движения? Великий английский поэт-символист и философ Перси Б. Шелли писал о недвижимой силе большой поэзии, как о "силе, которая движет другими, сама оставаясь недвижимой"; трубах, "которые зовут в бой, но не слышат своего зова"; о слове, - "выражающего то, что самими непонятно"; о поэтах, - "жрецах непостижимого вдохновения, зеркала, отражающего исполинские тени, которое грядущее, отбрасывает в сегодняшний день". Поэт не должен любить себя, а, по Пушкински, должен жить один "дорогою свободной или, куда влечёт тебя свободный ум усовершенствуя плоды любимых дум, не требуя наград за подвиг благородный". Авторский герой Чёрного Георга "заклято... влюблён в ловца тех стрекоз, которым в головах беспокойно не сидится, и без которых люди – голыми остаются под ресницами." Ург о заклятой любви Поэта к Поэзии стрекоз, - чистому искусству высокой поэзии и отлично это знает и знает, что Поэзия во все времена остаётся для людей "источником всего прекрасного, благородного и истинного, что ещё может существовать в годины мрака" и, знает что, без поэзии "люди – голыми остаются под ресницами", а потому наставляет автора в безлюдье торга, пророчествует ему: Горизонт вовнутрь раздвинется, кончишь жизнь иными целями, кои переоценить нельзя.. То, что делает Поэт для русской поэзии в 21 веке уже сейчас трудно переоценить, да имеются у людей глаза и уши. После слов и напутствия Урга, в конце стиха уже ничего не говорится о Урге. Лишь автор, как всегда, по Пушкински, иронизирует над собой, продолжая каскад анаколуфов:"Я застыл преобразившись..", то есть, логическое нарушение, где преображение не может быть застывшим. Но уже преобразившись Поэт "застыл", стал недвижимым, превратился в ту недвижимую силу, "которая движет другими, сама оставаясь недвижимой". Я застыл, преобразившимся: брови под углом встаращились, Урга ни о чём спросив – и сам потерявшись между чащами. Так кто же этот Ург? Демон? Воланд? Ангел? Страшный или злой Ург для автора? Для автора Ург - Цветастый Ург. После знаменательной встречи Урага с поэтом - поэт с тех пор повёл свои пути-дороги "вдоль земли-кормилицы". Заметьте, не вдаль дороги ведут, а ВДОЛЬ, - анаколуф, который в психоделике Чёрного Георга переворачивает смысл и Идею произведения и показывает, что ВДОЛЬ пути от орбиты планеты Земля можно идти только в космосе космическими путями-дорогами. Не об этом ли в своё время писал другой поэт 20 века Пастернак? "Но надо жить без самозванства, Так жить, чтобы в конце концов Привлечь к себе любовь пространства, Услышать будущего зов!" Чёрный Георг пишет о путях Поэта "Вдоль от той земли": ...И с тех пор свои пути веду вдоль от той земли-кормилицы, где с Цветастым Ургом как-нибудь мы опять впервые свидимся. У Пушкина был "шестикрылый серафим", которые ему встретился не на торге, а на "перепутье": Духовной жаждою томим, В пустыне мрачной я влачился, — И шестикрылый серафим На перепутье мне явился. Заметьте, какая деталь: время и эпоха у Пушкина была, - "перепутье", - смена идеалов. Время и эпоха у Сергея Есенина, - была сама "Боль" трагедии большевистской революции. Сам не знаю, откуда взялась эта боль. То ли ветер свистит Над пустым и безлюдным полем, То ль, как рощу в сентябрь, Осыпает мозги алкоголь. Время и эпоха Чёрного Георга , - торг в безлюдье, который "вознижался", самое низкое, что может быть торге с недосудами: Впереди – колодой карточной вознижался торг, заполненный сплошь фигурами безлюдными. Ургу он всегда запомнился толчеёй и недосудами. Концовка стихотворения у Чёрного Георга выражена надеждой на новую встречу с Цветастым Ургом, но сам стих носит название "Не встречаемый Ургом". Противоречие и нарушение логики - особый приём в психоделике, который пока не имеет своего собственного названия, но я условно называю, - "анаколуф паутинных волокон". Анаколуф паутинных волокон достался по наследству от методов и приёмов символизма, но в психоделике , анаколуф приобретает невиданные доселе широкий масштаб и размах невероятной поэтичности в Поэзии, которая способна передавать в современной поэзии, - Нечто из высоких миров. О горних мирах писали и мечтали не один век поэты разных поколений. Но, кажется, лишь в 21 веке Чёрному Георгу удалось, экспериментируя в психоделике и сгибая синтаксис русского языка до пружинного тяготения, - удалось реально войти в соприкосновение с горними мирами высокой мысли и идеи. В результате мы видим шедевр русской современной поэзии 21 века. имхо. Невстречаемый Ургом Чёрный Георг Предел Невозможного Ург спустился вверх по лестнице, дверь закрыл, вошёл на улицу. Дождь со снегом был прелестным, но солнце продолжало хмуриться. Ноги парились от холода. Ург Цветастый выжал тапочки на пути к опушке города. Впереди – колодой карточной вознижался торг, заполненный сплошь фигурами безлюдными. Ургу он всегда запомнился толчеёй и недосудами. Здесь опять случился я ему, по пути впервые встретившись, – словно будда невменяемый, проповедующий фетишизм. Ург сказал: “Живи, как если бы вымер, не свободен двигаться, не испытывал к себе любви, но заклято был влюблён в ловца тех стрекоз, которым в головах беспокойно не сидится, и без которых люди – голыми остаются под ресницами. Горизонт вовнутрь раздвинется, кончишь жизнь иными целями, кои переоценить нельзя, и нельзя недооценивать.” Горизонт вовнутрь раздвинется, кончишь жизнь иными целями, кои переоценить нельзя, брови под углом встаращились, Урга ни о чём спросив – и сам потерявшись между чащами. ...И с тех пор свои пути веду вдоль от той земли-кормилицы, где с Цветастым Ургом как-нибудь мы опять впервые свидимся.
Нателла, а знаете откуда идет неприятие у народа? Не из упрямства ведь говорят "чепуха" и не из зависти. Просто вы то и дело говорите "новое направление в поэзии" и тд, "новые методы", а народ ниче нового не видит. Объясните, пожалуйста, на примере какого либо стихотворения, что в нем нового на ваш взгляд. А то будто на базаре: вот, новое, модное, молодежное, берите :) просто слова, которыми людей пытаются зомбировать. Это не на ывсех действует. К счастью.
Позвольте узнать, а чем это не нравится вам "этот гусь Георг"? :) Только ли из противодействия новому и необычному или по каким другим причинам? Я бы заметила бы так, что психоделика ЧГ - это поэзия будущего с новыми выразительно-художественными методами и приёмами и новой авторской философией совршенно отличной от того, что прежде было, но, в то же время, в лучших традициях и усовершенствовании идей классиков русской литературы: Пушкина,Ломоносова, Достоевского, Блока, Тургенева, Марины Цветаевой и т.д. Ещё можно заметить, что "въехать" в будущее на старом друндулете отмирающих старых понятий, концепций и ценностей литературы и поэзии, - вовсе не легко.
Дерьмо - твои мысли и нет в них резона. Улиткой ползут, слюнявя листы. Рачком бы забился в дыру ...псдобола А рифмы грубы, баргузянски - просты. Чердак не снесло бы, - лезть в психоделик. Орать не потребно. А есть ли в том толк? Кощунствуй, кузнечик, пока не примолк.
А, что до баргузина, заверяю: Не баргузин я, как и не грузин. Я русский, и горжусь, на том, по праву. И, ежели, кому-то не по нраву, То психоделика - дерьмо - доходит, Зин? Кстати, жопа у Мэрайи Кэри застрахована на миллион баксов! Не переживайте, при всей Вашей психоделической элитарности Вам это не грозит.
Доволен, yuriks, своею нескладушкой! Убог его слог и рифма - простушка. Розги ему не помогут. Но что? А может ему фиолетово всё? Чем гонишишься, бедный совок? Объём твоей мысли утёк в лоскуток. Куцый, как хвост.Груб, как сапог.
За Вашим, за безликим, многословием, Я вижу, лишь, погоню за сословием. Ну, хочется Вам в кадры элитарные, Но правила, при том элементарные: Ответьте мне стихом, иль, фразой складною, На назидательство, при этом, неповадную. Авось, сойдёмся с Вами, и утешимся, Или, хотя бы, вместе попотешимся!
Не кичливому, но завистливому потомку баргузина, если он сможет осилить, ещё одна цитата от Чёрного Георга: "Раньше считалось, что хорошее искусство (в т.ч. и литература) должны ВОСПИТЫВАТЬ вкус толпы, поднимать его - до уровня понимания тех произведений, которые толпе демонстрируются. Сегодня ориентиры иные - давать людям то, чего их душе угодно. И - да, в ресторанах это хорошо. Но в искусстве такое не проходит! Элитарность - не ругательное слово. Отнюдь. Наоборот. Бой Джордж был элитарен, с его Калче-клабом. Ну и что? Был он плох?? Ю-ту сравнительно элитарны. Плохо это?? А вот Мэрайю Кэри никто элитарной не назовёт, при всём желании. Как и Кристину Агуилеру. Как и Джей Ло. Потому что они - не элитарны, это попса. Да, многим они нравятся, но они же убоги, - разве нет? А с литературой (особенно с русскоязычной) всё обстоит в двести раз хуже. Мы видим вокруг - либо никчёмностей и выскочек, которым нечего сказать (но они преподносятся малокомпетентными критиками и редакторами журналов как светочи и гении), либо попсу (которая чем ниже в художественном смысле - тем с большей охотой "хавается" читательскими одноклеточными организмами (у них ведь, действительно, весь мозг состоит из единственной клетки, - и это не преувеличение). А между этими идиотическими крайностями - НИЧЕГО НЕТ." Черный Георг
Ха-ха! Он вишь ли, школу разрабатывает. Он денежки на энтом зарабатывает. А психоделика - дерьмо, не стихотворчество, И языка безликого, потворчество! Я не кичусь - но в том моё участие, Что вижу в психоделике несчастие. Язык коверкать - много не покажется, Но, непременно, на потомках скажется!
Насчёт, «раскрученных, прославленных имен»,- то воспринимать , как сие, как иронию судьбы, - никак невозможно. Выйди на улицу и спроси, кто знает эти «славные» имена? И чем они замечательны? - А никто не знает. А если кто и знает, то весьма из узкого специфического круга приближённых к тусняку. А если копнуть глубже, то собранные в нынешний пантеон «славные имена», есть не что иное, как школа вырождающегося направления постконцептуализма в современном стихотворчестве, высосанного из пальца основоположника с очень «раскрученным» именем, - не буду указывать пальцем. А какие другие есть "течения и направления"? За более, чем 30-летнее существование на арене литературы и поэзии, - концептуальное направление подмяло под себя всё, что можно. А по сути, это есть откат и глобальный, затянувшийся кризис в современной русской поэзии с «внелитературным критерием» ко всему не тусовочному, но талантливому и передовому. По поводу слабости текстов школы концептуалистов существует мнение поэта Чёрного Георга, который в настоящий момент разрабатывает школу психоделики, и, которого все концептуалисты боятся, как огня и чуят в наступлении психоделики неизбежную смерть для всех своих несостоятельных теорий. «… главная проблема современных школ концептуализма: у них слишком слабые тексты, чтобы на них что-то строить. Поэтому их теории остаются мёртвыми и ни для кого, кроме скучных литературоведов, не интересными, - ведь чтобы вдохнуть в них жизнь, необходимо было бы подкреплять их мощными и убедительными для читателя текстами, где декларируемые (и порой довольно интересные) принципы могли бы находить отражение, - а таких текстов-то и нет...» Черный Георг Ну, а в целом, премии, наверно получать приятно. К тому же, люди суетились, выбирали и награждали. Но самое главное, чтобы не было стыдно за выбор, поскольку, как я считаю, дезориентация читателя в эстетике выбора не передового и не современного, - это фальшивизация современной литературы и поэзии, дезориентация её целей и задач идти в ногу с глобализирующемся, технократичным временем; топтание на одном месте в общем кризисе литературы, а не прорыв в будущее; раздувание, до неприличия, тщеславия награждённых.
На премию выдвигалась книга: Юнна Мориц. По закону – привет почтальону. М.: Время, 2008. Полный список претендентов есть в прессрелизе по ссылке. Там ЖЖ, предыдущей пост. Также Инна Лиснянская. Птичьи права. М.: АСТ, 2008. Александр Кушнер. Облака выбирают анапест. М.: Мир энциклопедий Аванта +, Астрель, Арион, 2008. Не упомянутый вообще Наум Коржавин. На скосе века. М.: Время, 2008. Тимур Кибиров. Стихи о любви. М.: Время, 2008. Тимур Кибиров. Три поэмы. М.: Время, 2008. Игорь Иртеньев. Избранное. М.: Мир энциклопедий Аванта+; Астрель, Арион, 2008. Андрей Вознесенский. Тьмать. М.: Время, 2008. Также из интересных людей Вадим Степанцов. Гламуры и трендЫ. М.: Время, 2008. Татьяна Снежина. Хрупкой любви свет. М.: ЭКСМО, 2008. Владимир Вишневский. Быть заменимым некрасиво. М.: АСТ, Зебра Е, Хранитель, Харвест, 2008.
Юнна Мориц уж точно не "претендовала", у ней ни в этом, ни в том году новые книги поэзии не выходили!..Здесь, видимо, собрали до кучи всех, кто обеспечивает "победителям" лестный фон.
Судил меня Бог, и щадил меня Бог, Берёг, и стерёг, и наказывал, Но ни на одну из возможных дорог Перстом никогда не указывал. Сама по нутру своему выбирай Свой путь, свой удел, свой уклад, Не то преисподней покажется рай, И раем покажется ад, А выбрала, так никогда не жалей Ни песен, ни башмаков!.. И выбрала я печальных друзей И беспечальных врагов. Очень люблю это стихотворение Инны Лиснянской.
дверь закрыл, вошёл на улицу.
И, уже хотел повеситься -
солнце продолжало хмуриться.
Дождь со снегом были хлопьями.
Вниз и вверх бродили шизики,
Почему-то кверху жопами,
Вопреки законам физики.
Ноги парились от холода,
Знать, носки давно не мытые.
Стало тягостно от голода -
А, кругом - буржуи сытые.
...Я запрошлом понедельнике,
С синтаксисом заворачивал,
И порывшись в психоделике,
Людям мозги заморачивал.
Каждое произведение у ЧГ, - это, на мой взгляд, - стих-идея.
Помимо экспериментов с синтаксисом, Чёрный Георг занимается и с семантикой слова. Но это уже другой разговор.
Сам ЧГ так говорит о себе и о психоделике:
"Для меня каждый стих как свершение.
Важно чтобы каждый стих становился законченным, чем-то ударным, самодостаточным, чтобы был для читателя нужен. Умному, вдумчивому, интеллигентному читателю сообщал что-то глубокое, нужное, чтобы помог понять, что он ещё не успел и не сумел воспринять.. особенно в трансцендентных стихах.
Я являюсь бесспорным первооткрывателем направления, которое рано или поздно должно сдетонировать - и взорвать современную литературу изнутри, - и это, разумеется, ТА САМАЯ ПСИХОДЕЛИКА."
Но автор под ником "Е" задал очень интересный вопрос о новаторстве поэзии Чёрного Георга.
Это очень большой вопрос, а ответ потянет на диссертацию. :)
Хочется заметить, что я выступаю под реальной фамилией. В то же время, мне не известно с кем я полемизирую и на каком уровне человек, задавший вопрос.
Но я доверяю вкусу и выбору Антона Нечаева, который собрал в своих рассылках достойные имена литераторов, то я , с его позволения, попробую дать полемический ответ, который, может быть, и не будет соотноситься с темой его поста, но, всё-таки, речь будет идти о современной поэзии и её достоинствах.
Так в чём же я вижу новаторство в произведении Чёрного Георга?
Сам ЧГ в рецензиях даёт такую оценку, в первую очередь, говоря о произведённом им эксперименте, как "гнуть синтаксис" русского языка, который нисколько не мешает проявлению идеи в многомерных пластах текста:
".. я попытался с синтаксисом поэкспериментировать в подобном ключе: если ты разрушаешь идиомы, но разрушаешь их не полностью - и они остаются узнаваемыми, - то читатель совершенно спокойно может по ним ехать - без возникновения какого-то внутреннего ощущения неприятия. .. занятно получается, - аберрации синтаксиса не могут размыть идею текста.."
Ни в коей мере я не могу согласиться с мнением Каменской, что в "Цветастом Урге" Чёрного Георга есть "абсурдизм". Помилуйте!
Какой же это абсурд, если в этом произведении выплывает потрясающая, драматичная Идея служения Поэта социальному обществу. Каково общество, - таков и Поэт.
Пушкин в 19 веке восклицал в своём "Пророке": "Глаголом жги сердца людей!"
В 21 веке Поэт мрачно вторит:
... “Живи, как если бы
вымер, не свободен двигаться,
не испытывал к себе любви,
но заклято был влюблён в ловца
тех стрекоз, которым в головах
беспокойно не сидится, и
без которых люди – голыми
остаются под ресницами.
Горизонт вовнутрь раздвинется,
кончишь жизнь иными целями,
кои переоценить нельзя,
и нельзя недооценивать.”
В 19 веке русское общество при жизни Пушкина было одержано прогрессивными идеями декабристов смены тягостного царского строя и благородным подвижничеством во имя благородных, высоких идей.
В 21 веке русское общество, как общество русских людей размылось в инфантильности униженного Духа и фальши мелкопоместного гламурного желания выпендриться наружу не достоинствами, а перечислением духовных извращённых слабостей и отсталости, как во взглядах, так и в узости совкового мышления, которое досталось в наследство от старого большевистского строя.
Что же делать большому Поэту в 21 веке перед глухой стеной равнодушия и невозможности пробить словом тщеславие мелкотравчатого существования, довольного предоставленной кормушкой жидкого пойла?
Судьба поэтов в России, - незавидная и злая судьба, если вспомнить, что многие русские поэты не умирали своей смертью и уходили из жизни в расцвете лет.
Если вспомнить судьбу недавно умершего, в российской глубинке, поэта Егора Летова в 43 года, то нужно воздать хвалу богам, которые предусмотрительно определили Чёрного Георга проживать и творить на Альбионских берегах Англии.
Гений и страна зла - несовместимы. Не смотря на смену эпох в России, - зло, которое закоренело, по- прежнему живуче и губит любые творческие начинания и гениальные идеи.
Чёрный георг уже не раз открыто высказывал свою гражданскую позицию и критику существующего кризисного положения в русской современной литературе, насильно удерживаемой чиновниками и послесталинскими выкормышами у рулей современной поэзии:
"Никогда ещё официальная русская литература не переживала более чёрных времён; даже сталинские и брежневские годы кажутся сказкой в сравнении с тем беспределом, какой господствует сегодня."(ЧГ)
Дело не в том, что в России не рождаются таланты. Дело совсем в другом: в "опилках" в головах русских и в их не умении, не то что взращивать таланты, а в их элементарном неуважении к таланту, неумении ценить и беречь искры божьи.
Вот как просто и гениально, достойно пера Пушкина пишет об этой тяжкой проблеме русского общества Чёрный Георг в другом стихотворении "Гений и злодейство":
И вдруг сказал, нацелив вилку
в лицо, как дуло пистолета:
“У русских в головах – опилки.
И вздор. Но дело-то не в этом.”
“Так в чём тогда? – Скажи, помилуй!
В том, что не смыслят ни бельмеса?
В русланьих происках Людмилы?
В блинах? В наличии дантесов?..
В неведенье? В плохих дорогах?
В том, что зима длиннее лета?
В лаптях? В количестве острогов?”
“Мой друг, беда совсем не в этом; –
и не в дурных людей засилье,
и не в отсутствии хороших...
А в том, что гениев в России
могло бы быть НАААААМНОГО БОЛЬШЕ.”
Кстати, это стихотворение было включено Чёрным Георгом для конкурса "Пушкин в Британии" в блестящую подборку стихов. Но, увы.. организатор конкурса с интересной фамилией Борушко применил к композиции стихов ЧГ , по его признанию, "внелитературный подход" и исключил из конкурса.
Тем самым, подтвердив своё совковое происхождение и нищету мышления, которое не исправляется даже на берегах "туманного Альбиона".
Тем не менее, этот самый Борушко со своим "внелитературным подходом" включён в жюри нового международного масштабного конкурса на "Автобане" литературы.
ну да.. доморощенное внелитературное злодейство и прокат автобана на широкой трассе мировой литературы, видимо, в конце концов, совместится, и, мировой читатель, ещё раз будет иметь возможность видеть внелитературные трюки и зло от от борушкинских опилок на обочине Автобана.
Но, в общем то, я немного ушла в сторону от анализа стихотворения ЧГ "Цветастый Ург".
Таким образом, если я не согласна с выводами Каменской о "абсурдизме" в произведении ЧГ, то вполне можно согласиться с ей выводом о "..своеобразном психологическом протесте против жесткой социальной конвенциональности."
Да, протест есть, но где же тут "английская эксцентричность"?
Нет, это не "английская эксцентричность" и не "странность высказывания", а русский эксперимент по сгибанию синтаксиса на привычных уже штампах и стереотипах, которого мы ещё никогда не видели и, который, возможен только в психоделике.
Именно в психоделике известные ранее приёмы и методы приобретают новые, неизвестные доселе черты и необыкновенный размах в пространстве, в котором, оказывается, смысл может пружинить и изгибаться, трансформируя мысль и идею произведения в неожиданном, ином ракурсе восприятия.
Результат синтаксического эксперимента у ЧГ получился ошеломляюще удивительный.
Казалось бы, на первый взгляд, привычные, простые словосочетания:"спустился вверх", "дверь закрыл", "вошёл на улицу" , "ноги парились", "впервые свидимся","солнце продолжало хмуриться"; "опушка города"
НО.. Когда автор гнёт и изменяет синтаксис привычных словосочетаний и его логику, то наяву начинает проявляться в языке иная реальность и НЕЧТО, которое можно отобразить только в поэзии.
Само название в стихотворении противоречит всякой логике и смыслу: "Невстречаемый Ургом", а это уже есть известный нам символистский приём стилистической фигуры анаколуфа, где есть нарушение логической правильности речи.
НЕ встрчаемый, - то есть, это герой, который никогда не встречался Ургу, но о котором Ург знает.
Кто такой Ург?
Это ли главный герой произведения?
Сочное имя из трёх букв напоминает урчание зверя.
По аналогии мне вспоминается известный герой поэмы Сергея Есенина, где главный герой, - Чёрный человек.
Что интересно и совпадает у поэта 2о и 21 века,- Есенин тоже в своей поэме применяет несколько анаколуфов с нарушением грамматики и синатксиса: "Голова моя машет ушами";"Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь";
Но, в целом, на современный взгляд и вкус, на выражение отношения к своей эпохе и стране " самых отвратительных громил и шарлатанов" Сергею Есенину пришлось сделать целую поэму, когда Чёрный Георг обошёлся минимальными средствами наращивания анаколуфов и сгибания синтаксиса.
Разительную разницу между обличительной лирикой Есенина и трансфинитной психоделикой Чёрного Георга нужно просто почувствовать.
Сергей Есенин не гнушался до нагнетания мрачного чувства и страха многократным повторением прилагательного "Чёрный":
Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек
Черный, черный!
«Слушай, слушай,—
Бормочет он мне,—
В книге много прекраснейших
Мыслей и планов.
Этот человек
Проживал в стране
Самых отвратительных
Громил и шарлатанов.
Георг же пошёл иным путём, путём сгибания синтаксиса, подобно кузнецу, который мог скручивать из гвоздя косичку.
Не смотря на противоречивость и не логичность штампов, удивительным образом прорисовывается невероятная, фантастическая личность Урга - Чёрного человка. В то же время, без всякого нажима автора и его повторов и декламации в произведении слышится, и воспринимается правдивость и реалистичность авторской интонации.
Ург, - не простой человек, - он - Цветастый.
Ург не ходит просто так по лестнице, а "спускается вверх"
Спускаться вверх никак нельзя, но Ург делает это, как будто он спускается, откуда выше от того места, откуда начал свой спуск:
Ург спустился вверх по лестнице,
дверь закрыл, вошёл на улицу.
Дождь со снегом был прелестным, но
солнце продолжало хмуриться.
Ноги парились от холода.
Всего пять строк в стихе, а впечатлений масса.
Этого впечатления страшного Чёрного человека - "авантюриста... лучшей марки" Сергей Есенин добивался в поэме на несколько страниц.
В декабре в той стране
Снег до дьявола чист,
И метели заводят
Веселые прялки.
Был человек тот авантюрист,
Но самой высокой
И лучшей марки.
Был он изящен,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою.
У Чёрного Георга два глагола стоят рядом: закрыл-вошёл.
Можно согласиться, что Ург вошёл на улицу, как в иной мир.
Ург спустился в иной для него мир, - человеческий мир.
Спуск для Урга тоже был непростым. Я бы сказала, что страшный спуск, потому что от такого спуска хмуро стало и ноги у Урга "запарилились", словно от жары, но на самом деле страшному, Чёрному человеку из иного мира в человеческом мире было , - холодно. И так холодно и жарко, что пришлось мистические "выжимать тапочки":
солнце продолжало хмуриться.
Ноги парились от холода.
Ург Цветастый выжал тапочки
на пути к опушке города.
Одна единственная строка с анаколуфом о "опушке города", - но опять и снова повергает в изумление фантастичности образа Урга, который несомненно был в неизмеримом пространстве на "опушке", - то есть не в самом городе, а в неких пределах города.
"Вознижался", - это не возвышался, - это вообще, - новояз с намёком на то, что где-то внизу был торг.
Заполненный безлюдьем, - удивительный анаколуф, но в то же время удивительный образ одиночества.
Странный этот Ург.
Куда же он стремится и зачем пришёл в пространство города?
Читаем дальше и видим, что Ург, словно булгаковский Воланд, стремительно оказывается "впереди" торга. Но не только впереди, но и сверху, потому что торг перед ним "вознижался колодой карточной":
Впереди – колодой карточной
вознижался торг, заполненный
сплошь фигурами безлюдными.
Ургу он всегда запомнился
толчеёй и недосудами.
Что интересно, торг - это есть торг и многолюдье, где люди меняют деньги на товар. Но разе есть дело Ургу до торга?
Для него там нет людей, а есть -"безлюдье".
Ург уже бывал там не раз, потому что торг ему "запомнился толчеёй и недосудами". То есть запомнился творимой несправедливостью.
Именно здесь, в безлюдье торга, который был безлюдным для Урга, - впервые, автор, "проповедующий фетишизм", встречается с Ургом, который заранее приготовил ему речь, следовательно, вовсе не случайно спустился Ург из иных миров, а именно для встречи с автором в безлюдье торга:
Здесь опять случился я ему,
по пути впервые встретившись, –
словно будда невменяемый,
проповедующий фетишизм.
Ург сказал: “Живи, как если бы
вымер, не свободен двигаться,
не испытывал к себе любви,
но заклято был влюблён в ловца
тех стрекоз, которым в головах
беспокойно не сидится, и
без которых люди – голыми
остаются под ресницами.
Горизонт вовнутрь раздвинется,
кончишь жизнь иными целями,
кои переоценить нельзя,
и нельзя недооценивать.”
Многое можно почерпнуть в назидании Урга для автора.
Как можно жить, если ты уже "вымер"? Странный и жуткий анаколуф.
Такова ли доля современного Поэта?
Слово Поэта невостребованное. Слово Поэта не слышат и не хотят слышать.
Поэт не свободен "двигаться".
Есть ли это свобода без движения?
Великий английский поэт-символист и философ Перси Б. Шелли писал о недвижимой силе большой поэзии, как о "силе, которая движет другими, сама оставаясь недвижимой"; трубах, "которые зовут в бой, но не слышат своего зова"; о слове, - "выражающего то, что самими непонятно"; о поэтах, - "жрецах непостижимого вдохновения, зеркала, отражающего исполинские тени, которое грядущее, отбрасывает в сегодняшний день".
Поэт не должен любить себя, а, по Пушкински, должен жить один "дорогою свободной или, куда влечёт тебя свободный ум усовершенствуя плоды любимых дум, не требуя наград за подвиг благородный".
Авторский герой Чёрного Георга "заклято... влюблён в ловца
тех стрекоз, которым в головах
беспокойно не сидится, и
без которых люди – голыми
остаются под ресницами."
Ург о заклятой любви Поэта к Поэзии стрекоз, - чистому искусству высокой поэзии и отлично это знает и знает, что Поэзия во все времена остаётся для людей "источником всего прекрасного, благородного и истинного, что ещё может существовать в годины мрака" и, знает что, без поэзии "люди – голыми остаются под ресницами", а потому наставляет автора в безлюдье торга, пророчествует ему:
Горизонт вовнутрь раздвинется,
кончишь жизнь иными целями,
кои переоценить нельзя..
То, что делает Поэт для русской поэзии в 21 веке уже сейчас трудно переоценить, да имеются у людей глаза и уши.
После слов и напутствия Урга, в конце стиха уже ничего не говорится о Урге.
Лишь автор, как всегда, по Пушкински, иронизирует над собой, продолжая каскад анаколуфов:"Я застыл преобразившись..", то есть, логическое нарушение, где преображение не может быть застывшим. Но уже преобразившись Поэт "застыл", стал недвижимым, превратился в ту недвижимую силу, "которая движет другими, сама оставаясь недвижимой".
Я застыл, преобразившимся:
брови под углом встаращились,
Урга ни о чём спросив – и сам
потерявшись между чащами.
Так кто же этот Ург?
Демон? Воланд? Ангел?
Страшный или злой Ург для автора?
Для автора Ург - Цветастый Ург.
После знаменательной встречи Урага с поэтом - поэт с тех пор повёл свои пути-дороги "вдоль земли-кормилицы". Заметьте, не вдаль дороги ведут, а ВДОЛЬ, - анаколуф, который в психоделике Чёрного Георга переворачивает смысл и Идею произведения и показывает, что ВДОЛЬ пути от орбиты планеты Земля можно идти только в космосе космическими путями-дорогами.
Не об этом ли в своё время писал другой поэт 20 века Пастернак?
"Но надо жить без самозванства, Так жить, чтобы в конце концов Привлечь к себе любовь пространства, Услышать будущего зов!"
Чёрный Георг пишет о путях Поэта "Вдоль от той земли":
...И с тех пор свои пути веду
вдоль от той земли-кормилицы,
где с Цветастым Ургом как-нибудь
мы опять впервые свидимся.
У Пушкина был "шестикрылый серафим", которые ему встретился не на торге, а на "перепутье":
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Заметьте, какая деталь: время и эпоха у Пушкина была, - "перепутье", - смена идеалов.
Время и эпоха у Сергея Есенина, - была сама "Боль" трагедии большевистской революции.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.
Время и эпоха Чёрного Георга , - торг в безлюдье, который "вознижался", самое низкое, что может быть торге с недосудами:
Впереди – колодой карточной
вознижался торг, заполненный
сплошь фигурами безлюдными.
Ургу он всегда запомнился
толчеёй и недосудами.
Концовка стихотворения у Чёрного Георга выражена надеждой на новую встречу с Цветастым Ургом, но сам стих носит название "Не встречаемый Ургом".
Противоречие и нарушение логики - особый приём в психоделике, который пока не имеет своего собственного названия, но я условно называю, - "анаколуф паутинных волокон".
Анаколуф паутинных волокон достался по наследству от методов и приёмов символизма, но в психоделике , анаколуф приобретает невиданные доселе широкий масштаб и размах невероятной поэтичности в Поэзии, которая способна передавать в современной поэзии, - Нечто из высоких миров.
О горних мирах писали и мечтали не один век поэты разных поколений.
Но, кажется, лишь в 21 веке Чёрному Георгу удалось, экспериментируя в психоделике и сгибая синтаксис русского языка до пружинного тяготения, - удалось реально войти в соприкосновение с горними мирами высокой мысли и идеи.
В результате мы видим шедевр русской современной поэзии 21 века.
имхо.
Невстречаемый Ургом
Чёрный Георг Предел Невозможного
Ург спустился вверх по лестнице,
дверь закрыл, вошёл на улицу.
Дождь со снегом был прелестным, но
солнце продолжало хмуриться.
Ноги парились от холода.
Ург Цветастый выжал тапочки
на пути к опушке города.
Впереди – колодой карточной
вознижался торг, заполненный
сплошь фигурами безлюдными.
Ургу он всегда запомнился
толчеёй и недосудами.
Здесь опять случился я ему,
по пути впервые встретившись, –
словно будда невменяемый,
проповедующий фетишизм.
Ург сказал: “Живи, как если бы
вымер, не свободен двигаться,
не испытывал к себе любви,
но заклято был влюблён в ловца
тех стрекоз, которым в головах
беспокойно не сидится, и
без которых люди – голыми
остаются под ресницами.
Горизонт вовнутрь раздвинется,
кончишь жизнь иными целями,
кои переоценить нельзя,
и нельзя недооценивать.”
Горизонт вовнутрь раздвинется,
кончишь жизнь иными целями,
кои переоценить нельзя,
брови под углом встаращились,
Урга ни о чём спросив – и сам
потерявшись между чащами.
...И с тех пор свои пути веду
вдоль от той земли-кормилицы,
где с Цветастым Ургом как-нибудь
мы опять впервые свидимся.
Только ли из противодействия новому и необычному или по каким другим причинам?
Я бы заметила бы так, что психоделика ЧГ - это поэзия будущего с новыми выразительно-художественными методами и приёмами и новой авторской философией совршенно отличной от того, что прежде было, но, в то же время, в лучших традициях и усовершенствовании идей классиков русской литературы: Пушкина,Ломоносова, Достоевского, Блока, Тургенева, Марины Цветаевой и т.д.
Ещё можно заметить, что "въехать" в будущее на старом друндулете отмирающих старых понятий, концепций и ценностей литературы и поэзии, - вовсе не легко.
Улиткой ползут, слюнявя листы.
Рачком бы забился в дыру ...псдобола
А рифмы грубы, баргузянски - просты.
Чердак не снесло бы, - лезть в психоделик.
Орать не потребно. А есть ли в том толк?
Кощунствуй, кузнечик, пока не примолк.
Не баргузин я, как и не грузин.
Я русский, и горжусь, на том, по праву.
И, ежели, кому-то не по нраву,
То психоделика - дерьмо - доходит, Зин?
Кстати, жопа у Мэрайи Кэри застрахована на миллион баксов!
Не переживайте, при всей Вашей психоделической элитарности Вам это не грозит.
Убог его слог и рифма - простушка.
Розги ему не помогут. Но что?
А может ему фиолетово всё?
Чем гонишишься, бедный совок?
Объём твоей мысли утёк в лоскуток.
Куцый, как хвост.Груб, как сапог.
Я вижу, лишь, погоню за сословием.
Ну, хочется Вам в кадры элитарные,
Но правила, при том элементарные:
Ответьте мне стихом, иль, фразой складною,
На назидательство, при этом, неповадную.
Авось, сойдёмся с Вами, и утешимся,
Или, хотя бы, вместе попотешимся!
"Раньше считалось, что хорошее искусство (в т.ч. и литература) должны ВОСПИТЫВАТЬ вкус толпы, поднимать его - до уровня понимания тех произведений, которые толпе демонстрируются. Сегодня ориентиры иные - давать людям то, чего их душе угодно. И - да, в ресторанах это хорошо. Но в искусстве такое не проходит!
Элитарность - не ругательное слово. Отнюдь. Наоборот. Бой Джордж был элитарен, с его Калче-клабом. Ну и что? Был он плох?? Ю-ту сравнительно элитарны. Плохо это?? А вот Мэрайю Кэри никто элитарной не назовёт, при всём желании. Как и Кристину Агуилеру. Как и Джей Ло. Потому что они - не элитарны, это попса. Да, многим они нравятся, но они же убоги, - разве нет?
А с литературой (особенно с русскоязычной) всё обстоит в двести раз хуже. Мы видим вокруг - либо никчёмностей и выскочек, которым нечего сказать (но они преподносятся малокомпетентными критиками и редакторами журналов как светочи и гении), либо попсу (которая чем ниже в художественном смысле - тем с большей охотой "хавается" читательскими одноклеточными организмами (у них ведь, действительно, весь мозг состоит из единственной клетки, - и это не преувеличение). А между этими идиотическими крайностями - НИЧЕГО НЕТ."
Черный Георг
Он денежки на энтом зарабатывает.
А психоделика - дерьмо, не стихотворчество,
И языка безликого, потворчество!
Я не кичусь - но в том моё участие,
Что вижу в психоделике несчастие.
Язык коверкать - много не покажется,
Но, непременно, на потомках скажется!
Выйди на улицу и спроси, кто знает эти «славные» имена?
И чем они замечательны?
- А никто не знает.
А если кто и знает, то весьма из узкого специфического круга приближённых к тусняку.
А если копнуть глубже, то собранные в нынешний пантеон «славные имена», есть не что иное, как школа вырождающегося направления постконцептуализма в современном стихотворчестве, высосанного из пальца основоположника с очень «раскрученным» именем, - не буду указывать пальцем.
А какие другие есть "течения и направления"?
За более, чем 30-летнее существование на арене литературы и поэзии, - концептуальное направление подмяло под себя всё, что можно.
А по сути, это есть откат и глобальный, затянувшийся кризис в современной русской поэзии с «внелитературным критерием» ко всему не тусовочному, но талантливому и передовому.
По поводу слабости текстов школы концептуалистов существует мнение поэта Чёрного Георга, который в настоящий момент разрабатывает школу психоделики, и, которого все концептуалисты боятся, как огня и чуят в наступлении психоделики неизбежную смерть для всех своих несостоятельных теорий.
«… главная проблема современных школ концептуализма: у них слишком слабые тексты, чтобы на них что-то строить. Поэтому их теории остаются мёртвыми и ни для кого, кроме скучных литературоведов, не интересными, - ведь чтобы вдохнуть в них жизнь, необходимо было бы подкреплять их мощными и убедительными для читателя текстами, где декларируемые (и порой довольно интересные) принципы могли бы находить отражение, - а таких текстов-то и нет...»
Черный Георг
Ну, а в целом, премии, наверно получать приятно. К тому же, люди суетились, выбирали и награждали.
Но самое главное, чтобы не было стыдно за выбор, поскольку, как я считаю, дезориентация читателя в эстетике выбора не передового и не современного, - это фальшивизация современной литературы и поэзии, дезориентация её целей и задач идти в ногу с глобализирующемся, технократичным временем; топтание на одном месте в общем кризисе литературы, а не прорыв в будущее; раздувание, до неприличия, тщеславия награждённых.
Юнна Мориц. По закону – привет почтальону.
М.: Время, 2008.
Полный список претендентов есть в прессрелизе по ссылке. Там ЖЖ, предыдущей пост.
Также
Инна Лиснянская. Птичьи права.
М.: АСТ, 2008.
Александр Кушнер. Облака выбирают анапест.
М.: Мир энциклопедий Аванта +, Астрель, Арион, 2008.
Не упомянутый вообще
Наум Коржавин. На скосе века.
М.: Время, 2008.
Тимур Кибиров. Стихи о любви.
М.: Время, 2008.
Тимур Кибиров. Три поэмы.
М.: Время, 2008.
Игорь Иртеньев. Избранное.
М.: Мир энциклопедий Аванта+; Астрель, Арион, 2008.
Андрей Вознесенский. Тьмать.
М.: Время, 2008.
Также из интересных людей
Вадим Степанцов. Гламуры и трендЫ.
М.: Время, 2008.
Татьяна Снежина. Хрупкой любви свет.
М.: ЭКСМО, 2008.
Владимир Вишневский. Быть заменимым некрасиво.
М.: АСТ, Зебра Е, Хранитель, Харвест, 2008.
Берёг, и стерёг, и наказывал,
Но ни на одну из возможных дорог
Перстом никогда не указывал.
Сама по нутру своему выбирай
Свой путь, свой удел, свой уклад,
Не то преисподней покажется рай,
И раем покажется ад,
А выбрала, так никогда не жалей
Ни песен, ни башмаков!..
И выбрала я печальных друзей
И беспечальных врагов.
Очень люблю это стихотворение Инны Лиснянской.